Чужая карма. Елена Минькина
обычаю, на третий день. С утра небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. В небольшой церквушке недалеко от дома отпели покойную. А затем повезли на кладбище, предать земле. Соседи помогли организовать похороны, и батюшка с монашкой согласились присутствовать на похоронах. Предать земле покойную можно было и в церкви, но Наташа хотела поцеловать маму перед тем, как ее опустят в могилу.
Родители матери умерли очень давно, когда ей исполнилась шесть лет, она выросла в детдоме, поэтому хоронить маму Наташе пришлось одной, без родственников. Родители папы вообще никогда не появлялись в их жизни.
На кладбище дорогу занесло снегом. Они долго шли до могилы. Батюшка и монашка пели «Вечную память». Мужчины, нанятые на кладбище за копейки, с трудом несли тяжелый гроб.
Батюшка пригласил всех проститься с покойной. Наташа приникла губами к бумажной ленточке на лбу мамы, выдохнула последнее «прости». За ней потянулись прощаться соседки.
– Господня земля и исполнения… – пел хорошо поставленным голосом батюшка, затем крестящим движением бросил горсть земли на гроб.
Монашка затянула «Со духи праведных».
Гроб закрыли и стали опускать. Вслед за этим все бросили по горсточке земли в яму. Комья тяжелой глины застучали по крышке. Два мужика торопливо забросали могилу. На ней вырос холмик. К нему подошла Наташа, опустилась на колени и, закрыв лицо руками, заплакала.
Вдруг резко похолодало, и с неба обрушился холодный ливень вперемешку со снегом. Наташу била мелкая дрожь, но не от холода. Девушка смотрела на могилу, и ей показалось, будто она сама лежит под этим холмиком. И смотрит на все со стороны. Смерть выбрала не маму, а ее: сделала свое дело и, весьма довольная, покинула кладбище.
Наташа сидела на корточках возле холмика и оплакивала себя. К ней подошла соседка тетя Шура, обняла и прижала к себе. Осторожно подняла и повела к автобусу. Наташа покорно последовала за ней.
Сквозь шум ветра услышала, что ее зовет мама. Медленно подняла к небу заплаканные глаза, и ей почудилось, что она начинает подниматься вверх.
Дождь сменился снегом. Ей хотелось исчезнуть в серой снежной бездне, чтобы больше никогда не испытывать невыносимую боль.
После кладбища собрались помянуть маму на квартире. На кухне накрыли стол. Соседки говорили много теплых и хороших слов. Наташа молчала.
– Что будешь делать? – спросила тетя Шура. – Заниматься тем же, что и мать?
Соседки притихли. Все знали, о чем говорит тетя Шура, но о мертвых либо хорошо, либо ничего.
Наташа пожала плечами.
– Я ненавижу свою жизнь, тетя Шура! И не хочу быть, как моя… Мне нужно уехать из поселка. Я мечтаю о чем-то другом, но никогда не смогу получить это здесь. Тут нет возможности сделать что-то значительное. Даже замуж выйти не за кого.
– Наташа…
– Мне не надо было читать много книг. Там все вранье пишут. В жизни так не бывает.
Тетя Шура покачала головой.
– Неправда, девочка. Есть в жизни и волшебство, и любовь, но волшебницей должна стать ты сама.
– Неужели?