Фея Семи Лесов. Роксана Гедеон
я, глядя исподлобья, – и Антонио тебя не любит, а я Антонио верю.
– Ну, хорошо, – сказала мать улыбаясь, – как же они говорят обо мне?
– Они называют тебя шлюхой. И еще говорят так: я видал шлюх, но таких, как Джульетта Риджи, не встречал!
Я в точности повторила слова Петруччо Потты, услышанные мною случайно.
– Вы слышите, Пизелла? – обратилась мать к спутнику. – Ох уж это мужичье! Ну, скажите, кто во Флоренции не счел бы за счастье быть моим любовником? Меня содержит сам герцог Тосканский! А эти мужики копаются в грязи, выжимают последние соки из своих дрянных виноградников и еще болтают всякую чушь!
Синьор согласно кивал головой, не отводя взгляда от соблазнительного выреза на платье Джульетты Риджи.
– Вот видишь? – снова повернулась ко мне мать. – Даже Пизелла согласен со мной, а ведь Пизелла не последний человек в Тоскане, он граф Риппафратта.
Она наклонилась ко мне и поцеловала в лоб.
– Ты глупа, Ритта. Я не шлюха. Никто не называет меня так – только в вашей деревне. Я – Звезда Флоренции, понимаешь? Это очень трудно – быть звездой. Но я достигла этого. Я знаю свое ремесло. И оно приносит мне деньги. У меня есть все: платья и драгоценности, есть такие вещи, о которых здесь и не слышали.
Я молчала, удивленно глядя на нее.
– И если какая-нибудь негодяйка посмеет упрекнуть тебя, что твоя мать – шлюха, скажи им, что твоя мать – звезда! Пусть хоть одна из них сумеет взлететь так высоко! Эти коровы и бранятся лишь потому, что их мужья в постели только храпят.
Она подняла мое лицо за подбородок и какой-то миг пристально меня разглядывала.
– Ты красива, Ритта. Ты совсем не похожа на меня, но твой папаша, этот дьявол, был хорош собой. У тебя золотые волосы, и, когда ты вырастешь, все мужчины будут оглядываться тебе вслед, потому что блондинка во Флоренции – редкость. Если, конечно, ты будешь жить не в этой деревне и сумеешь встретить настоящих мужчин.
Она порылась в своей крохотной сумочке, наполненной всякими мелочами, и протянула мне длинную конфету.
– На, возьми, Ритта, ты самый удачный мой ребенок. Я не оставлю тебя здесь… Лет через пять я заберу тебя во Флоренцию. А до тех пор знай: тебе нечего стыдиться меня.
Я подняла голову и улыбнулась:
– Можно мне что-то спросить?
– Да сколько угодно!
– Зачем тебе эти ленточки на рукавах?
Широко раскрыв глаза, я наивно ждала ответа на свой вопрос.
Она рассмеялась.
– Ведь это не ленточки, а кружева, малютка! Я могу сказать тебе, зачем они… Так, для красоты.
– Но ведь они мешают, – заявила я.
– Да, мешают… Но ведь они красивы, правда? Я была вынуждена признать это.
Мать, как всегда, не позаботилась ни о каких подарках для нас. Дав мне и Розарио по конфете, она поспешила назад, говоря, что у нее важное свидание. Синьор снизошел до того, что погладил нас по голове. Не дождавшись остальных своих сыновей, мать уехала, оставив на столе немного денег для Нунчи. Последняя вышла проводить их до ворот.
Мы