Чёрная звезда заката. Олег Готко
заглянуть в глаза собеседнику и поделиться мыслями:
«Разошлись как в море корабли», – было бы уместно подумать, но проходящие мимо друг друга суда намного человечнее такого вот представителя ирреальности, как Вера. Любое проявление белой горячки было бы гораздо более к месту, чем её протянутая рука…»
Умные собеседники обычно молча соглашались, и он продолжал:
«Странной была эта… Я про себя тогда решил, что она – уборщица зоопарка. Впрочем, и сам зверинец был необычен. Никогда в клетках не было животных. Только прутья или мелкоячеистая сетка клеток. Пустых клеток, где не было даже засохшего помёта возможных обладателей… Или это слишком круто – быть обладателем клетки? Клетки величиной в одну шестую часть суши, а? Где большинство знает лишь, каково быть её обитателем?…
Я иду мимо и вдруг замечаю боковым зрением невнятное движение в одной из них. Притормозив, оборачиваюсь в надежде увидеть… Кого, как ты думаешь? Обезьяну, бегемота? Кого угодно, но только не то, на что натыкается взгляд.
Зеркало…
Такая шутка, думаю, уместна в тюрьме, в комнате для свиданий. Заключённые отражения могут требовательно смотреть на… Кого? На отражения родственников, адвокатов? На кого угодно, ведь в нашем положении выбирать не приходится…
– Вера. – Холодная до синевы рука снова протягивается ко мне из-за спины.
Я оборачиваюсь. Взгляд посла из потусторонья не изменил выражения. Поневоле восторгаясь её дипломатической выдержкой – трудно сохранять статус-кво в столь неподходящем для раутов месте, как зверинец, опять пожимаю эту руку.
Вера пускает ритуальную слюну и поворачивается спиной, явно собираясь снова оставить меня в одиночестве. И тут я замечаю, что клетка открыта. Простая и ясная мысль приходит в голову мгновенно – именно в этой клетке и находится посольство той действительности, которую с такой редкой деликатностью и ненавязчивостью представляет женщина. Иначе на кой чёрт там такой предмет роскоши, как зеркало? Мне хочется дать ей понять, что я не дурак.
– Эй! – окликаю я удаляющуюся сутулую спину.
Уборщица оборачивается, не выражая удивления, быстро приближается ко мне и протягивает руку:
– Вера.
– Ты здесь живёшь, да? – неуверенно произношу я, в который раз пожимая руку, ничуть не ставшую теплее оттого, что она вынула её из кармана потрёпанного пальто с нелепым каракулевым воротником.
Водянистые, остекленевшие после неизвестного катаклизма, выбросившего Веру из родной реальности, глаза никак не реагируют на мою догадку. Можно бы ещё раз восхититься удивительной выдержкой, но я не успеваю. Женщина вдруг поворачивается лицом к зеркалу в клетке и протягивает руку сквозь ограждение:
– Вера.
Эта сцена завораживает. Не знаю, как бы мне удалось выйти из транса, если бы она не обернулась ко мне морщинистым испитым лицом, где выражение требовательности сменилось беспомощным недоумением.
– Вера, – плаксиво пищит юродивая. – Вера, Вера…
Я