Девятнадцать минут. Джоди Пиколт
выбросить после Хэллоуина, а судья Герхард, еще одна женщина, носила блузки, которым было больше лет, чем Алекс. Когда Алекс впервые заняла свое место в зале суда, ей показалось, что очень даже неплохо оставаться достаточно молодой и привлекательной женщиной, ведь это расшатывает определенные стереотипы, однако такие происшествия, как сегодняшнее, подрывали ее уверенность.
Наконец оказавшись в своем кабинете, Алекс бросила сумочку, накинула мантию и выделила пять минут, чтобы выпить кофе и просмотреть список дел к слушанию. Материалы по каждому делу хранились в отдельной папке, но, если человек совершал преступление повторно, его дела складывались вместе и скреплялись банковской резинкой. Иногда судьи оставляли друг другу записки внутри папки. Открыв одну из папок, Алекс нашла стикер со схематичным изображением человечка за решеткой: судья Герхард предлагала дать нарушителю последний шанс, а в следующий раз он отправится в тюрьму.
Алекс нажала на кнопку, сообщая секретарю о своей готовности начать заседание, и через несколько секунд послышалось знакомое: «Встать! Суд идет! Председательствует судья Александра Кормье». Входя в зал суда, Алекс всегда чувствовала себя артисткой, впервые выходящей на сцену во время бродвейской премьеры: вроде бы заранее знаешь, что почувствуешь на себе сотни взглядов, но в первый момент все равно перехватывает дыхание. Не можешь поверить, что все эти люди пришли смотреть именно на тебя.
Алекс быстро прошла на свое место и села. На сегодняшнее утро было запланировано семьдесят слушаний, и в зале не было ни единого свободного места. Вызвали первого ответчика. Он вышел, шаркая ногами и глядя куда-то в сторону.
– Мистер О’Рейли, – прочла Алекс и, когда обвиняемый наконец-то посмотрел ей в лицо, узнала парня из вестибюля, который явно был не в своей тарелке, так как понял, с кем он пытался флиртовать. – Вы тот джентльмен, который помог мне сегодня при входе, верно?
– Верно, Ваша честь, – сглотнув, ответил он.
– Мистер О’Рейли, если бы вы знали, что я судья, то сказали бы мне: «Ого, детка, туфли у тебя отпад»?
Ответчик потупился, пытаясь найти более или менее достойный выход из положения.
– Думаю, да, Ваша честь – ответил он после небольшой паузы. – Туфли у вас действительно очень красивые.
Весь зал замер в ожидании реакции Алекс.
– Не могу с вами не согласиться, мистер О’Рейли, – широко улыбнулась она.
Лейси Хоутон наклонилась к рыдающей в голос роженице и, посмотрев той прямо в глаза, твердо сказала:
– Вы можете. Давайте.
Роды длились уже шестнадцать часов. За это время измучились все: и будущая мать, и Лейси, и будущий отец, который в этот решительный момент чувствовал себя совершенно лишним, потому что сейчас его жене была гораздо нужнее акушерка, чем он.
– Мне нужна ваша помощь. Пожалуйста, поддерживайте Джанин под спину. А вы, Джанин, посмотрите на меня и еще раз как следует потужьтесь.
Женщина заскрежетала зубами, отдавая все свои силы