Времени волны. Тамара Квитко
монитора – сети
Интернета.
«Зыбки пески пустыни…»
Зыбки пески пустыни.
Вода превращается в лёд.
В хрупких объятиях жизни
Время – ах, бабочки взлёт.
«Ах! Солнечно бы описать счастье мига…»
Ах! Солнечно бы описать счастье мига,
Да вот зависть, злоба поселились в сердцах.
И Библия – в рейтинге первая Книга –
Не у всех находит отраженье в умах.
Ах! Сколько радости сокрыто в природе!
Соловьи, малиновки, воробьи, цикады –
К чему вспоминать пирамиду Мавроди?
В поле выйдешь – лучшей не сыщешь награды.
Надо бы всем сердцем возлюбить друг друга,
Искренне и не таить под сердцем остриё ножа.
Муза для поэтов – дева-недотрога:
Тысячи лет вдохновляет, а всё – свежа.
Ах! Солнечно бы описать счастье мига,
Понимая, откуда божественный Свет.
Библия – снова – не запретная Книга,
Глядишь и вытащишь счастливый билет.
Марине Цветаевой
Мне и доныне Хочется грызть Жаркой рябины Горькую кисть.
Сентябрь, число 26-е. Нежит утро
Прощальным и задумчивым теплом.
Деревья ветки обнажают скупо,
Ворона делит крошки с воробьём;
Шиповник покраснел одной щекой,
Соперничая с ягодой рябины.
Днесь – доли огненной любви горой,
Сегодня – день рождения Марины!
«Медузами скользящими, многодетными…»
Медузами скользящими, многодетными
смотрится в окна вечер, устами певчими,
замирает голос сухой окалиной;
номера машин – наважденьями сонными;
беспокойный зритель, сумбуром охваченный,
навязчивым грохотом, думой скользкою,
да фонарь безликий бликами обозначенный,
собирает в круг мошкару безликую.
Расстегнули курточки да замочки-молнии –
каждому да по вере, да по Сеньке – шапка;
Вечерами выпиты, лунами двурогими,
ночи шаловливые празднует дурашка…
Выгорел на солнышке Аленький цветочек.
Вызрела рябинушка, сняв с плодов платочек.
«И тяжко жить, инстинкту следуя, с рождения…»
И тяжко жить, инстинкту следуя, с рождения
заложенному в генах, – рамка монитора.
Сдвижение пустот – на атомы распад,
соединенье снова в сладко-томном тренье,
терпение, смирение и вера в глубине – не праздная
и не для слабых, нищих духом, бедных горемык.
На ослике входящий «гол» – не нем, всё притчами
да притчами (разумным – разуметь), неспешно и
с любовью ко всему, ко всем, к Создателю и так
к распятию – божественный удел! – кресту,
а нам всю жизнь – под плахою, под мысли хрупкий плен,
останется, останется душа – творенья след?
А нам – по тем же камешкам,