След Кенгуру. Андрей Виноградов
в трамвае, в трех минутах езды от отчего дома. Ко всем прочим невзгодам его удручала не проходящая, хоть и притупившаяся боль в том месте, где так неосмотрительно завершил полет мешок со сменкой и книгами, и которое неприлично жалеть руками на людях. В подъезд он вошел неуверенной походкой и совсем не в настроении. Поэтому вонь из-под соседних дверей на родимой лестничной клетке показалась ему просто невыносимой и чуть было не сгубила весь день окончательно. Короче, сплошное расстройство, а не понедельник. Чудовищный день.
«У-у, гад, – в никуда погрозил он кулаком бесконечно тянувшемуся дню. – Засада фашистская, а не денёк. Жопа ходячая, а не пионер. И после этого она еще сомневается, ее ли я внук?! Сама – жопа старая», – приготовился он к встрече с бабулей, нажимая не глядя кнопку звонка – куда тот со своего места денется?! Кнопка отсутствовала, вместо нее из звонка торчал гладенький металлический штырек. В квартире раздался запланированный перезвон, но Антон, получив пусть и не очень сильный, однако чувствительный, а главное – неожиданный удар током, был громче. Две двери распахнулись разом. Из двух дверных проемов на маленького соседа, сморщившего нос от рванувшего из квартир на волю амбре, глянули молча и недобро четыре пары глаз. Потом двери закрылись, соседи и между собой пренебрегали здороваться, а запах остался. Секунду спустя, за третьей дверью отозвалась из прихожей бабушка:
– Чего расшумелся, вот же неуемный. А то я без того не слышу. Не разувайся, за хлебом пойдешь.
Так снова досталось несчастному дню
Так снова досталось несчастному дню. Не хотел Антон, но пришлось еще раз помянуть понедельник справедливым словом, уж больно веской была причина.
Бабуля Кирсанова имела привычку каждый день запасаться свежим хлебом. Покупала при этом помногу, так что на стол постоянно подавали вчерашний, пока свежеприобретенный дожидался своего часа в хлебнице.
– Куда?! – одергивала она внука, потянувшегося за свежей горбушкой. – Сперва этот доесть надо, что со вчера остался. Хлеб, запомни, всему голова! С ним надо бережно.
Словом, очередь свежего батона наступала тогда, когда он терял свою свежесть. От родителей в битвах с бабулей за свежий хлеб Антону пользы не было никакой, так как мама Кирсанова хлеб не ела совсем, соблюдала диету, а отец на завтрак и ужин любил хлеб поджаривать, хотя и его пару раз отваживали от свежего. Впрочем, он не сопротивлялся. Однажды Антон почти что нащупал выход: пропустить один день, не покупать хлеб (соврать, в конце концов, что закрыли булочную), «подъесть», как выражалась бабуля, старый, а со следующего дня войти в ритм. Он даже погордился собой недолго – таким простым и в то же время изобретательным казалось решение. Но только не бабуле.
– Как это. хлеб не покупать? Ты чего говоришь-то? – искренне не поняла она. – Так нельзя. И так не будет. Сама схожу. Нет, ты иди.
Тема была закрыта, бабуля Кирсанова не представляла себе жизнь без запасов. По этой причине субботние закупки осуществлялись ею