Влюбиться за 13 часов.
торчала у своей матери, когда она была еще жива, – сказала Лорель. – Мой отец… Я больше не хотела иметь с ним ничего общего. Я признаю, что я до сих пор не могу его простить.
– У меня прекрасные родители, – Дана торопилась объяснить. – Но рядом с ними я почему-то чувствую себя не в своей тарелке.
– Это плохо, – прошептала Лорель. – Я надеюсь, что ты их все равно ценишь, пока они у тебя еще есть, – она медлила. – Не хочу говорить плохие вещи, я просто…
– Я понимаю, о чем ты, – в глазах Даны была искренность. Их зеленый цвет напоминал весенние холмы. – Мне всегда казалось, что я еще успею сблизиться с ними. Возможно, мне лучше предпринять усилия для сближения с ними.
Лорель едва сдерживала эмоции:
– Правильное решение.
– И твоя мама знает о твоей ориентации?
– Конечно. Мне было восемнадцать лет, и я ей сказала об этом сразу после того, как ей поставили диагноз рак. На тот момент, я уже несколько лет знала о своих лесбийских наклонностях, но предпочитала молчать. А когда я узнала о болезни матери, я больше не могла скрывать свою ориентацию.
– И как она восприняла эту новость?
– Сначала она очень удивилась. Но я думаю, что в тот момент моя ориентация была меньшим из ее зол. – Лорель вспомнила испуганное, почти потерянное лицо матери в последние месяцы ее жизни, когда она оставалась наедине или думала, что на нее никто не смотрит. Даже сейчас, вспоминая ее взгляд и зная, как много страха и горечи скрывалось в прощальных словах, сердце Лорель разрывалось от боли. – Она даже обвинила меня в том, что я не во время сообщила эту новость. После того, как она узнала, что у нее рак груди, она была не в силах ругать свою дочку за то, что ей нравятся девочки.
Фырканье Даны было скорее нервным, чем удивленным.
– Так твой камин-аут прошел безболезненно?
– Я плакала в тот день, но, если честно, все прошло без особых травм, – казалось, Лорель, не хотела вдаваться в подробности. – А как у тебя все прошло? Как твои родители восприняли новость о том, что ты гетеро?
Дана рассмеялась:
– Вот чертовка.
– Тебе нравится меня так называть.
– А тебе нравится быть такой, – выдала Дана ответ, – а твой отец тоже знает, что ты лесби?
Ей явно нравится говорить на эту тему, подумала Лорель.
– Он знает, но мне все равно, что он там себе думает.
– Хоть чуть-чуть его мнение должно иметь значение для тебя, – Дана казалась озадаченной. – Мнение родителей всегда важно.
– Мнение моего отца перестало быть ценным, когда он бросил мою мать, а она в нем сильно нуждалась, особенно в тот момент, – сказала Лорель, – мама любила его. Что же касается меня, то его поступок сыграл главную роль в моем отношении к нему. Желая перейти на более легкую тему, она с воодушевлением спросила: – Ну, что готова сыграть в игру «Правда или действие», я же уже рассказала тебе три самых страшных эпизода из своей жизни.
– Возможно, – Дана пересчитала вслух, загибая пальцы, – потеря девственности,