Остальные здесь просто живут. Патрик Несс
дивана. – Великая дата отмечена у меня в телефоне, в календаре, она каждые пять секунд загорается на экране телика, и у меня есть подозрение, что ты еще не раз напомнишь нам о приближении этого знаменательного события.
– У вас будет еще целая неделя до выпускного, успеете подготовиться. И выходной на работе успеете взять…
Она уже вовсю загибает пальцы, но я хватаю ее за руку.
– Стоп. Не важно, будет у нас время или нет. Билеты разлетятся за две секунды.
Мередит открывает свой комп и читает вслух:
– В знак особой признательности местным фанатам «Сердца в огне» выпускают билеты в свободную продажу. Они будут доступны всем желающим… – сестрица многозначительно смотрит на нас, – в возрасте от восьми до двенадцати лет, проживающим в районе, почтовый индекс которого начинается на цифры 98… – Она захлопывает крышку ноута. – Надо только оказаться в числе первых зарегистрировавшихся.
– Дай угадаю.
– Дело в шляпе, – говорит Мередит, повторяя любимую фразу отца. – У членов фан-клуба было преимущество.
– Ага, теперь остается уговорить маму, чтобы она тебя отпустила…
– Я уговорю! – восклицает Мередит. – С вашей помощью. Вы прекрасно знаете, что сама она на концерт не пойдет. Так что будьте наготове.
Наша мама начала избегать массовых мероприятий несколько лет назад, когда стало ясно, что в какой-то момент все они превращаются в отличный повод загнобить присутствующего политика, а особенно такого политика, который поддерживает ужесточение скоростного режима на дорогах. Тридцать минут – это ее максимум, даже в церкви. И тут, надо признать, я ее понимаю.
– Ладно, можешь на меня рассчитывать, – говорит Мэл. – Ненавижу кантри! Я – самая лучшая сестра на свете.
– Я тоже согласен, – говорю. – И я тоже самая лучшая сестра. Вот черт, забыл: я же брат!
– Но! – Мэл вскидывает брови. И мы все понимаем без слов.
Даже если забыть про мамину нелюбовь к массовым мероприятиям, «Сердца в огне» уже дважды давали концерты неподалеку от нас. Оба раза – в крупных городах штата, до которых ехать было даже не час (как до ближайшего к нам крупного города), а целых два часа. Мередит пыталась уговаривать, запугивать, умасливать, шантажировать и уламывать нашу мать – бесполезно. После анорексии Мэл и моих навязчивых штук родители молиться готовы на единственного нормального ребенка в семье. Мередит еще «не доросла» до атмосферы рок-концертов (ну, это они загнули, чесслово, «Сердца в огне» такие чистенькие и хорошенькие, что на их концертах в баре продают только апельсиновый «Кул эйд»), да и спать ей надо ложиться вовремя. Поэтому нет, нет-нет-нет, разговор окончен, а будешь ныть – на неделю оставлю без Интернета.
– Да, но мне теперь десять, – резонно замечает Мередит. – Двузначное число, все такое. И ярмарка в пяти минутах езды от нашего дома. К тому же я вернусь вовремя: концерт начнется рано, ведь больной раком девочке утром надо на процедуры.
Мэл пожимает плечами.
– Мы