Комната на Марсе. Рэйчел Кушнер
с эркерами из круглых стекол, звеневших всякий раз, как мимо проезжал, спускаясь с холма, дизельный автобус. 43-й маршрут, направлявшийся в сторону магазина «Сирс» на Гири-стрит, где мы лежали на кроватях в мебельном отделе, когда хотели отдохнуть. Я ничего не знала о «Черпаках», кем они были на самом деле и давно ли занимали этот просторный дом. Внутри казалось, что время остановилось в 1969 году. Каждая комната была раскрашена теннисными мячиками. Мячики окунали в разноцветную краску, бросали так, что те рикошетили по всем комнатам – по стенам, полу, потолку, добиваясь макаронного буйства цвета, задававшего единый тон всему пространству, но отнюдь не вызывавшего ощущения покоя. Это были каракули мозга, объятого хаосом, выплеснутые на стены, своеобразная трехмерная грязь. Большинство людей среди «Черпаков» не имело родственных связей, но все они вели семейный бизнес по продаже сиреневых микродотов ЛСД. На кухне сидела крупная женщина, которая нарезала мясницким ножом микродоты и заворачивала в мешочки из пергамина. Микродоты не залеживались. Эта женщина размечала мешочки, и если вы хотели что-то купить, вы садились за стол, и она по мере готовности поднимала на вас взгляд, брала ваши деньги и давала вам мешочек. Когда я пришла туда первый раз, у плиты позади нее стоял мальчик без рубашки, с отсутствующим взглядом сомнамбулы, и варил воду для лапши с сыром. Он был худым и гибким, а его светлые волосы были бесцветными, словно личинки вшей. У него была впалая грудь, и эта впалость усиливала его сходство с привидением, стоявшим в ожидании, пока закипит вода. Звук, с которым сухая лапша выскальзывала из упаковки, вызвал у меня тревожное чувство. Мальчик открыл пачку тертого сыра и высыпал его в кастрюлю. Он ел ложкой, которой помешивал лапшу. Он стоял босиком, а его штаны сползали без ремня. На вид ему было лет десять.
Кем были эти люди, «Черпаки», и куда они делись? В истории полно пробелов. На свете было множество миров, о которых нельзя узнать ни из интернета, ни из книг, пусть даже вы считаете, что свободны находить, что вам нужно, в отличие от меня, ведь у меня нет интернета. Можете не гуглить «Черпаков» – вы ничего не найдете, никакой зацепки, но они существовали.
А если бы кто-то вспомнил о них, помимо меня, рассказ такого человека только умалил бы их реальность, потому что мои воспоминания о них пришлось бы корректировать с учетом новых сведений, которые никогда не соответствуют непосредственному впечатлению, тому, что остается в уме через столько лет; самым реальным образам, которые крепко держат меня из стершегося прошлого и не собираются отпускать.
Бар в верхней части Хейт-стрит, где проводила время мама Евы, назывался «Пэлл-Мэлл». Туда пускали детей, и нам покупали бургеры «Любовь», которые были обычными гамбургерами, не считая того, что булочку можно было посыпать карри, что, вероятно, и означало любовь – соус, пачкавший руки ярко-желтой пыльцой. На выходе из бара мы отдавали то, что не доели, Кожаному.
Помните Кожаного? Много людей с Хейт-стрит могли бы вспомнить Кожаного, если их спросить о нем. Кожаный носил