На грани фола. Лана Мейер
из этого невовремя застрявшего лифта, чтоб больше никогда ее не видеть. Чтоб не посмела ненароком задеть во мне те струны, что как мне казалось, давно лопнули, порвались, исчезли.
А нет, целы, суки.
И когда она плавно прикусывает мою нижнюю губу своими и слегка оттягивая от себя, отстраняется, я чувствую себя так, словно этот несчастный лифт летит в пропасть, причем этажа так с сотого.
Слишком много чувств для одного поцелуя. И, честно говоря, мне это уже не очень нравится. Я не просил, чтобы в моей жизни появилось то, что заставляет чувствовать себя живым. Кроме футбола.
Судя по обескураженному выражению лица и растерянному взгляду Стефании, ее смутила исказившая мои черты маска боли. Уверен, она думает, что сделала что-то не так, совершенно не осознавая, что всего за секунду продвинулась в соблазнении меня куда дальше своры фанаток, что были до нее.
– Я сделала что-то не… – озвучивает она мой вывод вслух, но я знаю, что не дам ей ни единого шанса договорить, подумать, передумать, остановиться… мне нужно получить эту девушку прямо сейчас, сравнять с прочим «фаст-фудом», которому никогда не придавал значения. Я просто трахну ее, поставлю мысленную галочку напротив имени «Стефания» и в следующей строке напишу новое имя. А потом еще и еще одно.
Ее слова обрываются кротким всхлипом, как только резко сжимаю ее талию, и, толкая к стенке лифта, прижимаюсь пахом к ее дрожащим бедрам. Бутылка Уокера летит вниз, с эпичным звуком разбиваясь на осколки, но мне плевать, что мы оставим после себя небольшой «беспорядок» на полу и лужу виски.
Мои ладони скользят ниже по ее телу и струящейся, приятной наощупь ткани, сжимают упругие ягодицы девушки. Черт, ткань платья настолько тонкая, что теперь я могу уверенно заявить, что нижнее белье Стефания не носит. Ощущая ее сопротивление, и слабые попытки вырваться из моего плена, сжимаю одной рукой скулы Стефани, и требовательно вторгаюсь языком в ее рот, буквально вырывая из нее ответ на свой поцелуй, и получаю его… ее губы говорят да, в то время как ладошки упираются в тяжело вздымающуюся грудь. С хриплым стоном в губы, на мгновение отрываю ладони от ее округлой попки, и вновь прижимаю к зеркалу, поднимая ее запястья над головой, позволяя ощутить ей свое желание плавными движениями бедер против ее. Черт, что я делаю? Не плевать ли? Может, я слишком сильно пьян, но вкус ее губ дурманит куда сильнее, а искреннее смущение будит во мне зверя, жаждущего заманить в свою берлогу и не отпускать ближайшие часа три.
Я лишь на мгновение отрываюсь от губ Эффи: и, несмотря на красные всполохи, мерцающие перед взором, замечаю ее плывущий, горячий взгляд. Распухшие губы, приоткрытый рот, и судорожное дыхание… забыл тот день, когда подмечал подобные детали. Забыл, каково это видеть и чувствовать женщину, желать по-настоящему. Ее сопротивление чудесным образом исчезает, и в мою голову вновь лезут мысли о том, что она специально играет со мной, строя из себя то недотрогу, то шлюху, готовую нарваться на приключения. Что ж, если таков был ее план по соблазнению футболиста,