Семейная хроника. Том 3. Николай Осин
в племени есть нечего! Придётся жрать навоз!
– А какая же хорошая новость?
– А хорошая новость это то, что навоза много!
Вот похожая ситуация была и у нас. Однако, справедливости ради надо сказать, что в часы работы столовой там можно было на 37 копеек пожрать по-человечески.
Чтобы выгнать свиней из вагона, между вагоном и платформой ставятся «сходни» для прохождения двух свиней одновременно. Но иногда между ними вклинивается третья, если её люди (выгонщики скота) чем-нибудь «огреют» в вагоне. Трём свиньям на «сходнях» уже тесно. А свиньи очень не любят тесноту! Отчаянный визг всех трёх, и средняя в этой ситуации уже «готова» – умирает от разрыва сердца! Тут же подходят работники комбината, всаживают в неё 12 мм крюк с ручкой и оттаскивают её в сторону, чтобы не мешала выходу другим. Коллеги свиньи, пробегая мимо, задерживаются на несколько секунд около неё, не для того чтобы поскорбеть о том, как ей не повезло, а проверить, не осталось ли у неё чего-нибудь лишнего и съедобного. В дороге перегонщики скота должны их кормить. Но это «должны» только теоретически, а практически они корм для скота продают по дороге и пропивают. И большинство свиней остаются с обгрызенными хвостами и ушами. На что ни пойдёшь с голодухи! И если, пробегая мимо, они заметят, что у лежащей коллеги ещё что-то осталось, то, тормознув на секунду, нежно тянутся к хвосту или к уху, как будто хотят что-то пошептать. Ты извини, дорогая, тебе уже всё равно это не пригодится, а мне надо жить и резким движением, как акула, хвать и хвоста или уха уже нет! Она ещё глазами смотрит с укором, что же вы делаете-то «суки» ведь я же еще живая только визжать не могу! Но в ответ холодное равнодушие – голод спишет все недостачи!
Приходит следующая команда из экспресс-контроля. Отрезают от неё что-нибудь, что осталось, а если ни ушей, ни хвоста уже нет, то берут «пятак» на носу, и уносят на экспресс анализ. Если таких свиней много, то их маркируют. Потом электротележкой, как на вокзале, увозят в закрома.
Для них это привычная каждодневная работа. Единственное ограничение по срокам работы, это для забойщиков скота. Этих ребят не держат на работе более двух с половиной лет. Они звереют после этого и теряют контроль над своими действиями. Описывать то, что они вытворяют можно только для людей с крепкими нервами. Одному присудили 8 лет за садизм над животными не случайно!
Нас удивляли призывы на щитах. Откуда они? Оказалось из социалистического обязательства: «Труженики мясокомбината! Добьёмся засолки туш через кровеносные сосуды!».
С нашей «униформой» чистильщика навоза в вагонах в колбасный цех не зайдёшь! А надо же что-то принести голодным волкам, товарищам в общагу! Там этого так ждут! Бывали случаи, что от голодухи, ослабевших студентов увозили с дистрофией в больницу. Такое было в комнате напротив той, в которой жил Гена Кустов.
На территории мясокомбината за 1 рубль (такая была такса) можно спокойно купить у колбасного цеха