Сражение за Варшавское шоссе. Битва за Москву. Сергей Михеенков
россыпью. Если бы они бросили винтовку сами, зачем её было разбивать о берёзку? Вон она, свежая метина на берёзовой коре. Ударили с силой, так что отлетела торцевая металлическая накладка приклада.
Теперь сержант Никаноров понял, что его бойцов угнали немцы. Вот откуда слышался тот странный звук, когда он сидел в овраге.
На мгновение он оцепенел. Он пытался оценить положение, в котором оказался, и свои действия, но не мог. Мысли рвались. В голове снова появился шум. Он накатывал волнами, как дождь в поле во время ветра. Но теперь в лесу было тихо.
Спустя двое суток, ночью, он вышел на пост одного из батальонов 53-й стрелковой дивизии. В окопе боевого охранения сидели четверо. Они накормили его холодной кашей, налили в кружку самогонки. Он выпил и заплакал. Каша не лезла в горло, падала на колени и на полы шинели. Он подбирал её и дрожащими пальцами запихивал в рот. О ком плакал он тогда, в окопе боевого охранения под Кузьминичами? О себе ли, что вышел всё же к своим, несмотря ни на что? О своих ли товарищах, о братьях Кудряшовых и танкисте, судьба которых теперь терялась в гигантской буре бушевавшей вокруг войны? О тех ли, кого оставил на Стряне?
Сержант, сидевший у пулемёта, посмотрел на его внезапные слёзы и покачал головой:
– Натерпелся… Ладно, поспи, браток. Больше тебе наливать нельзя. Скоро сменимся, тогда отведём в штаб. Там и горяченького поешь.
Там, в окопе боевого охранения, оказавшись среди чужих людей, сержанту Никанорову первый и единственный раз за всю его долгую жизнь хотелось рассказать, что произошло с ним и его товарищами в лесу после прорыва. Ни несколько часов спустя, когда в штабной землянке его будет опрашивать пожилой командир с нашивками батальонного комиссара, ни потом, когда только во сне, и всё реже и реже, война будет возвращаться к нему, он так и не расскажет никому о том, что после прорыва выходил не один.
За час до рассвета
«…Сегодня начинается последнее величайшее и решающее сражение этого года…»
В 43-й новый командарм. О том, как генерал Селезнёв избежал военного трибунала. Судьба генерала Собенникова: от прапорщика царской армии до генерала Красной армии. Из комфронта – в командармы. Арест генерала Селезнёва. Положение 43-й армии перед немецким наступлением. Группировка противника. День «Т». В обстановке строжайшей секретности. Передатчик работает в пустоту. Роль «добровольных помощников» – «хиви» и четвёртые батальоны. «Хоть с чёртом, но против большевиков». Катя из трудовой армии и лейтенант Иван
43-й армией под Рославлем командовал генерал-майор Пётр Петрович Собенников. 5 сентября 1941 года он заступил на должность командарма, сменив на этом посту временно исполнявшего должность командующего генерал-лейтенанта Ивана Александровича Богданова. Генерал Богданов одновременно занимал должность заместителя командующего войсками Резервного фронта. Только что с должности командарма был смещён генерал-майор Дмитрий Михайлович Селезнёв. Причиной его отстранения