Легион уходит в бой. Алекс Нагорный
попалось ни одного живого человека или хотя бы тела. Пусто.
Пробовали осматривать каюты и служебные помещения. Везде царила девственная пустота. Интуиция кричала о смертельной опасности, но я не понимал, что нам может угрожать. Искин так и не включился, связи не было.
С сержантом мы общались знаками. Даже тактическая связь не работала, что-то глушило все сигналы. Я видел, насколько сильно напряжен рурх. Даже сказал бы чересчур.
Вроде находимся в своем корабле, а ощущение, как будто идешь по тылам противника. Чем ближе к рубке, тем сильнее орала интуиция, что нам там делать нечего. Мы шли к смерти.
Ларс, шедший впереди, остановился на перекрестке двух коридоров и стал ждать меня. Постоянно оборачиваясь назад, хотя сканеры скафандра работали, что было странно, учитывая отсутствия сигналов в эфире, но старая привычка контролировать спину, заставляла меня идти вполоборота.
Ларс был сильно напряжен. Он уже понял, что атака была не пауков. Тот, кто напал на крейсер, да и видимо на всю систему, в которой они вышли из прыжка, был куда более опасным противником, чем архи. Даже несмотря на то, что прошли тысячелетия, рурх не хотел бы встречаться с ЭТИМ противником.
Старый рурх, а он действительно был очень старым по меркам обитателей Содружества, чувствовал разлитую по пространству силу с отпечатком ауры того, кто когда-то тысячелетия назад привел к краху Рурх’ Эр Ван.
Адепты учения Йодино, абсолютно безэмоциональные, они были похожи на машины, везде насаждая свои порядки, из-за чего и раса рурхов скатилась в пучину междоусобицы, покончившей с государством.
Не думал Ларс, что однажды вновь придется встретиться со старыми врагами. Ведь, казалось, что их уничтожили всех.
Он сам участвовал в штурме системы, где засели последние адепты учения. Вырезали всех. Но сейчас, он не мог ошибиться, на крейсере находился именно падаван.
И падаван очень сильный. Выживших они вряд ли найдут, если только куклы под внешним управлением. Падаваны любили баловаться таким, подавляли разум людей и использовали в своих целях.
В воздухе, казалось, была разлита атмосфера безразличной безэмоциональной силы, пропитавшей своей энергетикой все пространство вокруг. Силы смерти – только смерть не имеет эмоций – ей просто все равно.
Ларс фон Триер хорошо пожил. Любил и ненавидел, воевал и заключал мир, находил и терял. Герцог Меланийский, герцогство которого не существует уже две тысячи лет. Вкус к жизни потерян давно, и в других обстоятельствах он с радостью бы кинулся в бой.
Старый и опытный, он понимал, тот – кто находится на корабле ему не по зубам. Идти дальше верная смерть. Умирать не страшно, но вот сейчас в реаниматоре лежит дочь хорошего человека, можно сказать друга, позади топчется «дикарь» с неизвестной планеты, к нему Ларс успел привязаться за это время.
Странный и непонятный, великолепный боец, средний псион, умеющий лишь воевать – он напомнил ему сына, тот тоже был рубакой. Погиб во время смуты. При воспоминании о потерянной семье в душе поднялась волна ярости, там впереди