Мое частное бессмертие. Борис Клетинин
тогда, – велел дядя Шура, – чтоб понятно было!..
Иосиф… Штейнбарг… это отец… Лёвки…
Почему-то его лицо стало недовольным.
– Ага, отец Лёвки! – повторила Надя.
И посмотрела на гостя.
Как будто ждала чего-то.
Как будто его очередь была – произнести «отец Лёвки».
Но он только поморгал часто.
Будто паузу выстаивал. Или в карточной игре ход пропускал.
– А вот в Chantal, маму Лёвки, – сказал он отморгавшись, – весь Оргеев был влюблён! Но увы… она одного мужа своего любила!..
– Это про мою… – пояснил дядя Шура, – сестру!.. Ладно, где бумаги? (по всему было видно, что словоохотливость Фогла не по нраву ему). Из прокуратуры бумаги неси!..
– Несу! – с черпаком в дрожащих руках Надя стала разливать суп в тарелки на тесном столе.
Всё-таки слёзы текли и текли у неё из глаз.
Выходило смешно и по-идиотски: слёзы над кастрюлей с супом.
Тогда она заговорила (чтобы полной дурой не казаться!) во все припасённые слова.
– Дядь Шур, вы меня простите, – заболтала черпаком в кастрюле, – но Лёвушку всегда ранило, почему вы про семью его скрываете! Не делитесь совсем!..
– Получил? – перебил дядя Шура (и на Фогла посмотрел). – Болтун находка для врага!..
И кивнул на Надю.
– Я не враг! – воскликнула она. – Какой же я враг?!. – и даже кулаком потрясла. – Но мне за Лёву больно! Он же сирота вечный! Не верит никому! Ни в коммунизм, ни в доброту человеческую! Он бы торговать не пошёл, если б верил! Почему Вы всё скрывали от него?..
– Значит, было что скрывать! – дядя Шура отодвинул тарелку.
Прямота его ответа сбила Надю.
– Стойте!.. – бросила черпак. – Не уходите!..
Но – поздно.
– А отец твой не скрывал?! – загремев табуретками, дядя Шура поднялся из-за стола. Выбрал кусок хлеба из хлебницы. Закатал в салфетку. Спрятал в карман.
– На выход! – приказал Фоглу.
– Мой отец?.. – Надя перегородила ему дорогу. – Вы что!.. Моему папе нечего скрывать!..
Невысокий дядя Шура стоял перед ней так, точно сейчас таранить будет.
– Мой папа честный! – одной рукой Надя ухватилась за стол, другой за газовую плиту. – Он только попросил, чтоб я за Лёву замуж вышла! Зачем-то ему надо было, чтоб я за Лёву вышла в 18 лет!..
– Да уж, пора и правде выйти на свет! – вмешался вдруг паркетчик в гостиной. – Хотя бы и нелёгкой правде!..
И тогда сам паркетчик встал на пороге кухни.
– Это папа! – очнулась Надя.
– Ну что, Шурк, – с ходу заговорил папа, – с могилой для
Иосифа я вам помог?!. Шанталь отпустил на все четыре стороны?!.
Теперь ты мне помоги!..
– Вы знакомы? – ахнула Надя.
– С этим бандитом? – рассмеялся папа. – Ха!.. С детства!..
И вывел папку из-за спины.
– Сможешь, – протянул Фоглу, – Брежневу отдай!.. А не сможешь – вывези, припрячь!.. Это про то, что Соня беременная была, когда из катакомб вышла!.. Уже беременная, понял?! Уже на третьем