Вила Мандалина. Антон Уткин
грусть, как волна залива, подтверждая сказанное самым печальным образом.
– Такой уж у меня характер, – признался он. – Доброта не одного сгубила.
Да, и вот о чём ещё стоит упомянуть. Местная пресса не уделила должного внимания всей этой истории, зато представила очередной праздник камелии во Врдоле культурным событием по меньшей мере общебалканского значения. Ослик Якоб, по счастью, в это время был занят тем, что тягал англичанам половую плитку, и кто-то даже с облегчением отметил, что на этот раз дерзкое животное не посмело сорвать мероприятие, устроенное хорошими людьми на всеобщее благо. К слову, и в Герцог-Нови справляют похожий праздник, только не камелии, а мимозы, когда она зацветает в феврале. Праздничный размах там совсем иной и с чувством юмора получше – ведь это город интеллигентов, где любил проводить время не кто иной, как сам Иво Андрич.
Но, конечно же, Антоне с Юрой я передал всё, что только узнал от однокурсницы.
– Да, – спохватился Антоне. – Твоё вопрошанье было, что значит Бела Вила. Бела Вила – это дева судьбы. Когда рождается ребёнок, являются вилы, нарекают ему имя и назначают судьбу. Мне же мать это рассказывала и говорила даже, что видела их у своей постели. Ты тогда спросил, а я даже сказать ничего не смог. Забыл, да и всё тут. Как ветром выдуло… Всё работа, работа, – и он показал мне свои руки, ободранные колючими ветвями, камнями и ветрами. Указательным пальцем он залез в дырку на своей нечистой майке и с иронией произнёс: – Что говорить? Цыган!
«Работа работой, – подумал я, – а где же миллион свой закопал? Уж точно не в банке… Нарекают имя». Конечно, я просто не мог не вспомнить об Алексее Артамоновиче. История трёх Якобов верно бы послужила его теории слова.
– А ещё, я слышал, Бела Вила умеет открывать клады, – сказал я с улыбкой, и в глазах Антоне промелькнула обеспокоенность.
Тут подал голос Юра, до того погружённый в глубокую задумчивость.
– Да, это был порыв, – согласился он с нашим умозаключением. – Жизнь иногда преподносит сюрпризы…
«Знать бы ещё, что такое смерть», – хотел сказать я и уже открыл было рот, но тут где-то рядом взревел Якоб, и мы опять забыли о главном…
Старый Млин
В старом Которе не минуешь палаты Ломбарди. Памятная доска, размещённая на её почтенного возраста стене, сообщает, что в этом здании с 1804 по 1806 год располагалось российское консульство.
Километрах в девяти по берегу в Прчани есть дом, также отмеченный похожей доской. Надпись на ней гласит: stari mlin za masline. Очень скоро я надеюсь показать, какая связь имеется между этими двумя точками, однако прежде обязан сделать небольшое отступление.
В сербо-хорватском языке слово «za» настолько многозначно, что нетрудно впасть в соблазн понять вышеприведённые слова в том смысле, что речь идёт о старой мельнице, расположенной за некой маслиной. Между тем, в данном случае «za» указывает на вид мельницы, а именно на то, что мельница эта – масличная, то есть предназначенная для отжима