18 лекций о Дуньхуане. Жун Синьцзян
Дуньхуана, там же находился зороастрийский храм. Это место получило название Анчэн и стало религиозным центром согдийских верующих [24]. В первые годы династии Тан находящиеся в юрисдикции Шачжоу гарнизоны Шичэн и Босянь подчинялись совместно Кан Яньдяню из Самарканда и Хэ Фудияню из государства Хэ. На второй год девиза Тяньшоу (691 г.) согдиец Кан Дэшэбо, младший брат начальника гарнизона Шичэн Кан Фуданьяня, сообщил, что вода близлежащего озера Пучанхай окрасилась в пять цветов, что было воспринято как одно из счастливых предзнаменований. Начальник округа Ли Укуй сообщил об этом в докладе правящему дому, и это было преподнесено жителям империи как знак одобрения для вступления на престол императрицы У Цзэтянь [33].
Согдийские торговцы, которых иногда называют «сухопутными финикийцами», способствовали здесь не только развитию торговли, но и распространению культуры. Большинство из них являлось последователями ортодоксального персидского и согдийского зороастризма, но были и приверженцы запрещенного манихейства. Среди дуньхуанских рукописей сохранилась копия переведенных и подаренных танскому императору Сюань-цзуну манихейским праведником Фудуоданем текстов «Краткого изложения учения о Мани, будде Света» («Мони гуан Фоцзяо фа иэ»), датированная 731 г., что свидетельствует о распространении манихейства и в Дуньхуане.
Некоторые согдийцы, постепенно освоившись в Дуньхуане, принимали китайский буддизм. Среди дуньхуанских рукописей найдено также немало переводов буддийских текстов с китайского на согдийский, не только канонов, но и апокрифов, и сочинений китайских авторов. Благодаря активной торговле и кочевому образу жизни согдийцев их религиозные воззрения активно распространялись повсюду, куда бы они ни приходили.
Рис. 5. Иноземные купцы с картины встречи центральноазиатских торговцев с разбойниками, фреска периода расцвета династии Тан в гроте Могао № 45 (Cave Temples of Mogao, p. 14)
Согласно «Записи Ань Тяньвана о Болинцзюне, Бэйюэ и Хэншане великой династии Тан» (восемьдесят восьмой свиток «Собраний надписей на металле и камне» («Цзинь ши цуй бянь»)), датируемой 749 г., Ань Лушань[16] был родом из Чанлэ в округе Гуачжоу. Комментируя этот материал, профессор Тан Чжанжу отмечает, что во времена Южных и Северных царств, а также Суй и Тан, фамилия редко указывала на настоящее место происхождения человека, отмечались лишь значимые семьи какой-либо местности. В то же время, если отталкиваться от того факта, что Ань Лушань не ассоциировал себя с кланом Ань, но называл своим родным городом Чанлэ, то его предки, как полагает Тан Чжанжу, были иноземцами, обосновавшимися в Гуачжоу или Шачжоу [8]. Это особенно важно, если учесть, что Ань Лушань был не только ключевой политической фигурой, приблизившей закат империи Тан, но и, называя себя приверженцем зороастризма, использовал религиозное влияние для организации мятежа [21].
С развитием производства, процветанием
Ань Лушань – китайский полководец, предположительно согдийского происхождения, который поднял восстание против династии Тан в 755 году. –