Несносный Шварцвальд. Элла Александровна Савицкая
придурок Юра, слащаво лыбится, и Аля, кивнув, начинает с ним танцевать. Это, бл*дь, что за хрень? Она обалдела? Что-то такое противное начинает неприятно царапать изнутри. Я сижу здесь выбираю треки, которые, уверен почти на сто процентов, ей понравятся, а она идет танцевать с этим мудилой? Трезвый разум где-то с дальних трибун орет, что это просто танец, и нихрена плохого в этом нет, но я втыкаю в уши затычки, чтобы не слышать его и просто вырубаю песню, переключив ее на быструю. Парочки по всему залу замирают и обращают на меня негодующие взгляды.
– Сорян, ребята, техническая ошибочка, двигаемся-двигаемся, – говорю в микрофон и, стрельнув в Алю торжествующим взглядом, тяну в рот бутерброд с котлетой, услужливо предоставленной мне теть Раей, которая каким-то образом заметила мое отсутствие на ужине и решила поинтересоваться не голоден ли я, а когда узнала, что бедный голодный исхудавший мальчик не брал даже крошки в рот, притащила сразу три сэндвича с котлетами и сыром. И компот вдобавок. Апельсиновый. Мировая тетка. Надо завтра ей килограмм конфет подогнать.
Аля сверлит меня недоверчивым взглядом, но разводит руками перед Юрой, и они присоединяются к кругу своего отряда. Правильно, так лучше. Маши руками, парень, целее останешься.
Со вторым медляком приходится проделать ту же самую хрень, потому что видимо Юрец не соображает с первого раза. Третий тоже в топку. Четвертый. Ко мне начинает подтягиваться пацанва с просьбой доиграть хотя бы одну песню до конца, но я корчу невинного и развожу руками, мол ничего не понимаю. Завтра разберусь. Зато понимает Альбина. После очередного стоп-крана срывается ко мне.
– Какого черта происходит? – Апельсинка надела на дискотеку милое светло голубое платье до колен, которое разлетается на каждом ее шаге, и сейчас, выглядя как безобидная куколка Барби на низких каблуках, жарит меня гневным взглядом. Нереальное зрелище.
– Ты о чем? – вопросительно вскидываю брови.
– Почему ты выключаешь медленные песни? Ребята из-за тебя раззнакомиться не могут.
– Ах, это. Присядь, – хлопаю по пустому стулу рядом с собой, и, поразмыслив с секунду, Альбина опускает на него свою сладкую попку. Музыка грохочет из колонок, поэтому приходится склониться ближе, чтобы она меня услышала. Зряяя, ох зряяя. Фруктовый аромат мгновенно туманит сознание, верх платья без плеч, до которых буквально пара сантиметров, пулей выбивает все мысли из головы. Так бы и сожрал. – Видишь того чувака? – указываю пальцем на Юру.
Переводит глаза и кивает.
– Ну?
– Так вот, пока он будет продолжать тащить тебя на медляки, музыка будет останавливаться.
Синие глаза шокировано распахиваются, и аккуратный ротик приоткрывается в немом удивлении. Ох, что бы я сделал с этим ротиком….
– Что? Ты хочешь сказать, что весь лагерь страдает из-за того, что ты не хочешь, чтобы я танцевала с Юрой?
– В точку.
– Это бред.
– Называй это как