От репрессий к свету. Том 2. Владимир Ильич Титомиров
подспудным чертам его характера исключительное развитие.»
«Социалистическая программа Ленина застала Сталина врасплох. В массовом движении 1917 г. он не играл никакой роли. Склонившись перед Лениным, он отошёл в тень, сидел в редакции «Правды» и писал серые статьи.
Ленин ценил Сталина за выдержку, твёрдость характера и осторожность. Насчёт его теоретической подготовки и политического кругозора он не делал себе никаких иллюзий. В то же время он лучше, чем кто бы то ни было, отдавал себе отчёт в нравственной физиономии «чудесного грузина», как он его назвал в одном письме 1913 г… Ленин не доверял Сталину. В начале 1921 г., когда Зиновьев проводил Сталина на должность генерального секретаря, Ленин предупредил: «Не советую. Этот повар будет готовить только острые блюда».
[Подчёркиваю, именно поэтому и поместил цитаты из книги Троцкого в этом, раннем, разделе, что всё это писалось при живом и обладавшем неограниченной властью Сталине, несомненно, получавшем эти отзывы о себе. Можно теперь представить, какие мысли и чувства были при этом у Сталина! Вот он и расправлялся… Взявшись привести собранные о Сталине выдержки многие годы спустя, я не мог не привести подобные его характеристики со стороны людей, хорошо его знавших. Повидимому, эта характеристика Сталина, данная Троцким, – наиболее точная. Он его хорошо знал, отличался блестящим умом, в сложившейся ситуации был наиболее склонен дать правильную оценку и находился за границей, был недосягаем. – Авт.]
«В своём завещании (январь 1923 г.) Ленин прямо рекомендовал партии снять Сталина с поста генерального секретаря, ссылаясь на его грубость, нелояльность и склонность злоупотреблять властью. Запомним твёрдо эти черты!.. В первый период революции, примерно до 1923 г., когда натиск и импровизация масс играли ещё решающую роль, Сталин оставался второстепенной фигурой. Имя его никому ничего не говорило. Массы его не знали совершенно. Он был полуавторитетом для партийных чиновников, которые от него зависели. Но чем больше под гнётом исторических трудностей остывали и уставали массы [Да и не могут люди быть годами в состоянии революции. Они возвращаются к своей повседневной жизни. – Авт. ], тем выше поднимался над ними бюрократический аппарат. Одновременно он совершенно менял свой внутренний характер. Революция по самому существу своему означает применение насилия масс. Бюрократия, которая благодаря революции пришла к власти, решила, что насилие является единственным фактором истории…Бюрократия всё больше приходила к убеждению, что, вручив ей власть, массы выполнили, тем самым, свою миссию… Наиболее полное и последовательное выражение новым тенденциям бюрократии дал Сталин. Скрытые импульсы его сильной натуры нашли, наконец, надлежащее применение. В течение нескольких лет Сталин стал в полном смысле слова царём новой бюрократии, касты жадных выскочек.»
«Чем больше новая каста поднималась над советским обществом, тем более сильные средства нужны ей