Третьи дворы. Andy Weiss
отдышится, добавил:
– Иногда мне кажется, что ты воспитывался в женском католическом монастыре, хотя я в курсе, что России таких нет.
– У нас были церковно-приходские школы, – севшим от кашля голосом проскрипел Иван.
– И ты как раз там учился? –иронично прищурился парень.
– Нет. Просто я говорю, что у нас они есть. А я – я просто не знаю, как мне с тобой себя вести.
– На твоем месте я бы давно забыл о первой части нашей прогулки, – посоветовал Андре, – мы все выяснили, верно? Будем работать с тобой, будем иногда кофе пить… не сложно ведь это для тебя? Не противоречит твоим желаниям? Надеюсь, чувства отвращения я у тебя не вызываю…
– Проблема в том, что ты у меня вызываешь совсем другие чувства, – признался Иван, – и поэтому я никак не могу себя понять.
– Ну, когда-нибудь поймешь, – философски протянул Андре и нарочито уткнулся в телефон, что-то там нажимая, листая, подписывая…
Иван понял: эта тема закрыта. Не потому, что неприятна, а просто потому, что таков был договор.
Интересно, а что будет, если Иван вдруг когда-нибудь захочет сам эту тему открыть, чтобы… Что делать, если Иван видит перед собой это нежное, женственное лицо, и все больше и больше влюбляется в девушку, которой нет? Может быть, эта влюбленность перекинется и на парня, если Иван сможет когда-нибудь воспринимать Андре как мужчину?
А пока он не может… не может. Видит тонкие запястья и пальцы, видит губы, которые целовал, видит опущенные ресницы и скулы, в косом свете начинающихся сумерек кажущиеся резче и четче, видит нахмуренные широкие брови – и все равно не осознает, что это – мужчина. Не может. Не видит. Не понимает существом. Разумом – прекрасно понимает, а вот где-то на уровне физического притяжения – нет, не понимает. Понимает, что под футболкой у Андре – мужское тело, мышцы, пресс. Но все равно, все равно… его тянет к девушке Андреа. Как там он говорил – андрогин?
– …а почему – андрогин? – задумавшись, вслух произнес Иван, и Андре непонимающе поднял глаза, отвлекшись от своего инстаграма, куда он размещал фотографии.
– Что, прости?
– Ты сказал, что ты – фрик. Андрогин. Почему – андрогин? Ты ведь обычный парень.
– Так ты сам меня полдня девушкой называл, – хмыкнул Андре, – обращался в женском роде, и не усомнился ни разу. А ведь я даже не накрашен! Я в джинсах! Да, у меня мужское тело, но ты ж сам видишь, что со стороны ты никогда этого не поймешь и не увидишь. А теперь представь, что будет, если я сделаю мейк-ап? И надену платье, которые так любят знаменитые модельеры?… Вот именно, Ваня… Самый настоящий андрогин. Ни грамма мужского во внешности – ну, за исключением того, что в штанах.
Андре снова уткнулся в телефон, и Ивану показалось, что он раздражен и почему-то разозлился. Наверное, такие вопросы надоели ему смертельно – ведь не Иван же первый спутал его с девушкой. Если учесть то, что говорил парень про личную жизнь – не мудрено, что все эти разговоры достали его до печенок.
– Извини.
– Ничего.
– У