Конец лета. Андерс де ла Мотт
ситуацию.
Монсон продолжал с натугой вспоминать, как зовут мальчика и девочку, видневшихся в окне, но, несмотря на все усилия, так и не вспомнил. Сам не зная почему, он помахал рукой, но ни один из детей не сделал ни малейшей попытки ответить ему. Они так и стояли в окне, глядя на Монсона. Ждали, что он отыщет их младшего брата. Сделает так, что все снова станет хорошо.
Глава 3
Вероника считала себя в общем и целом неплохим человеком. Она сортировала мусор, вовремя оплачивала счета и время от времени жертвовала мелочь на благотворительность.
А вот в церковь она не ходила уже много лет. Церкви вызывали у нее неприятные воспоминания. По причине тех же воспоминаний она звонила отцу всего несколько раз в месяц. Оттягивала разговор до последнего, пока нечистая совесть совсем не заест. Прежде чем отец снимет трубку, могло прозвучать гудков восемь. Затем следовали щелчок – отец снимал трубку – и несколько секунд молчания: оба, вопреки здравому смыслу, надеялись услышать на том конце не тот голос. Потом – разочарование, когда их настигала реальность, разочарование, которое обоим ни разу не удалось скрыть, разочарование, совладать с которым не могла никакая светская болтовня.
Вероника много лет не ездила домой, в Рефтинге, даже на дни рождения, крестины или похороны, хотя, конечно, должна была бы. Она знала, что обитатели поселка обращают внимание на такие вещи. Обсуждают их.
Ее это раздражало. Раздражало и то, что она, хоть и уехала из Рефтинге больше пятнадцати лет назад, до сих пор думает о нем как о доме.
Они с Руудом стояли на широких ступенях перед серой коробкой шестидесятых годов постройки – Общественным центром. Дождь кончился, и от тепла, накопившегося в асфальте, металле и бетоне, влажность в основном уже испарилась. Аромат свежести улетучился, сменившись запахом закисшего мусора, объедков и выхлопных газов. Обычный выдох летнего города. Вероника на пару секунд закрыла глаза, наслаждаясь ощущением гармонии, от которого вот-вот останется только отзвук.
– Спасибо. Ну, до встречи на следующей неделе… – Седовласая прощалась так, что утвердительная фраза прозвучала, как вопрос. Словно женщина сомневалась в их будущих встречах.
Вероника кивнула, пожала женщине руку. Рука была сухой, хрупкой и напоминала лапку птенца.
– Да, до встречи.
Седая спустилась на четыре ступеньки, полуобернулась и нерешительно помахала. Потом покрепче прижала сумочку с жемчужинами скорби к груди и зашагала по тротуару.
Они молча смотрели, как женщина уходит к метро.
– Ну, как, по-твоему, все прошло? – спросил Рууд, не отрывая взгляда от удалявшейся женщины.
Вероника пожала плечами.
– Нормально. – Ответ содержал равные меры лжи и правды.
– Угм. – Рууд выудил из кармана пакетик табака, сунул под верхнюю губу, прижал языком. – Ты не много задавала вопросов.
Она снова пожала плечами.
– Не