Недотрога. Яна Невинная
На столе в глубокой тарелке дымилась густая ароматная солянка, рядом яркой горкой красовался салат. А чтобы дополнить комплект, я зачем-то достала бокалы и вино. Когда дошло, как все это выглядит, было уже поздно. Что поделать, слишком я увлекающаяся натура, забывающая об окружающем мире, если погружаюсь во что-то на полную катушку…
– М-да, – покачал головой Максим, переводя взгляд с меня на стол и обратно. – Решила испытать свои приемчики на сыне вместо отца?
Внутри все сжалось от горького унижения. Стоило ожидать, что он испортит момент гнусным комментарием. Решительно двинувшись вперед, я хотела проскользнуть мимо и покинуть кухню, но не тут-то было. Теперь досталось моим запястьям, которые испытали на себе всю жесткость захвата мужских рук.
– Куда собралась, красавица? Сядь и ешь. Не зря же ты так старалась. Ты во всем такая старательная? – шепнул Суворов мне на ухо, и его низкий хриплый голос заставил меня содрогнуться, а потом отшатнуться. – Тогда поладим.
– Руки убери! – прошипела я, зло прищурившись и дергаясь, чтобы высвободиться.
– Да пожалуйста. Уламывать тебя вряд ли придется, сама прибежишь, – смерив меня уничижительным взглядом, пообещал Максим и нарочито медленно расцепил руки, давая мне свободу.
– Обязательно каждый раз оскорблять? – холодно поинтересовалась я, отходя к столу и резко садясь на стул. На Максима я не смотрела, решив наконец поесть. Жуткий голод скручивал желудок спазмами.
– Ты это заслужила. Не находишь? – спросил наглец с развязной улыбкой, а потом прошествовал к столу и вольготно разместился напротив меня, с наслаждением втягивая аромат приготовленных блюд. – Пахнет вкусно. Ценю твое старание.
Пожав плечами, я выразила свое отношение к его комментарию. Надо обрастать толстой шкурой и не реагировать так остро на обидные слова, ведь он все-таки имеет на них право, если принять тот фальшивый факт, что я соблазнила Николая Дмитриевича. Сама мысль об этом вызывала отторжение. Он же мне как отец. А выполни он свое обещание и женись на маме, стали бы мы с Максимом братом и сестрой. Любопытная мысль вызвала на лице улыбку, которую мне не удалось скрыть.
– Чему ты улыбаешься?
– Тебе придется смириться с тем, что многие из моих мыслей останутся тайной за семью печатями.
– Лихо завернула. – Он даже присвистнул. – Всегда так заковыристо изъясняешься?
– Что в этом заковыристого? – искренне удивилась я.
– Ну хорошо. Раз ты у нас такая умница-разумница, тебе не составит труда вникнуть в тонкости контракта.
Улыбка Максима показалась мне откровенно злорадной, даже садисткой, когда он, сходив за бумагами, положил их на край стола.
– Могу ли я просмотреть его дома? Уже поздно.
На дворе глубокая ночь, я устала. Неужели он хочет, чтобы я вникала в условия контракта сейчас? Головная боль и простуда никуда не делись, да и распухшей ноге нужен покой.
– На самом деле нет.