Парк Горького. Валерия Вербинина
поэтому он испытывает потребность делиться своими мыслями.
– Ты часто бываешь в ТИМе? Ну, в театре имени Мейерхольда? Как тебе «Дама с камелиями»? Я четыре раза ходил. МХАТ – ну что МХАТ? Пыльный академический театр, управляют твердолобые старики. Актеры, правда, у них прекрасные. Я был в филиале на «Пиквикском клубе» – очень запомнился судья, не знаю, кто это был. В «Сатире» случаются хорошие спектакли. Правда, Шкваркин[3] сдал – раньше у него пьесы были смешнее… Ты на парад физкультурников ходил? Я ходил. – Парад, который имел в виду Яша, состоялся 30 июня и собрал большое количество зрителей. – Видел на мавзолее Сталина, Горького и Ромена Роллана. Ты знаешь, что жена Роллана – русская? И даже вдова белого офицера, так, по крайней мере, говорят. Парад был грандиозный, но мне больше всего понравилось, когда полетели самолеты, выстроившись в слово «Сталин». Очень впечатляюще вышло, хотя некоторые в толпе ворчали, что самолеты не совсем ровно идут. Но это с земли говорить легко, а посмотрел бы я на них в небе…
– Я тоже был в тот день на Красной площади, – признался Юра. – По-моему, нормально самолеты летели…
От парада Яша свернул на тему литературы, упомянул «Петра Первого» Алексея Толстого и спросил, не собирается ли Казачинский участвовать в съемках фильма по роману.
– Я слышал, намечается что-то грандиозное, – добавил Яша. – Это правда?
– Ну я тоже слышал, – протянул Юра, – но экранизацией занимается «Ленфильм», а я к ним отношения не имею.
– А что, московские и ленинградские кинофабрики в контрах? – с любопытством спросил его собеседник.
За то сравнительно недолгое время, что Казачинский проработал в кино, он усвоил, что там все в контрах и грызутся друг с другом, но ему не хотелось развивать эту тему, тем более что он видел, что сидящие в кабинете сотрудники угрозыска прислушиваются к тому, о чем беседуют новички.
– Нет, просто там разные люди работают, – уклончиво ответил Юра.
Однако Яша надолго оседлал тему кино и, не обращая внимания на иронические взгляды коллег, выложил собеседнику все, что думал о современном кинематографе, включая Эйзенштейна, Козинцева и актрису Орлову[4].
– А лет через 50 все фильмы будут не только звуковые, но и цветные, – добавил Яша с увлечением. – И газеты будут выходить с цветной печатью, а не как сейчас. Кстати, ты не читаешь «Литературную газету»? Ты тоже думаешь о ремаркизме, что он вреден?
От сестры Лизы, которая любила книги, Юра слышал, что есть такой писатель Ремарк и он немец, но романов его не читал и уж тем более не знал, что существует такое, по-видимому, вредное явление, как ремаркизм. Поняв, что собеседник совершенно не в курсе, Яша оживился и прочел ему целую лекцию, чем окончательно запутал Казачинского.
От углубления в дебри современной европейской литературы Юру спас Опалин, который заглянул в кабинет незадолго до обеда. Иван поинтересовался у коллег, не съели ли его новичков, отпустил еще пару шуток и немного разрядил
Василий Шкваркин (1894–1967) – король комедии сталинской эпохи. В 30-е годы пьесы стали «менее смешными» из-за общего ужесточения цензурных требований со стороны Главреперткома.
Сергей Эйзенштейн (1898–1948) – режиссер, создатель главных пропагандистских фильмов сталинской эпохи. Григорий Козинцев (1905–1973) – режиссер. Любовь Орлова (1902–1975) – кинозвезда сталинской эпохи.