Мутант. Сергей Малай
ровно то же, что и сейчас. Кирдык, короче.
– Оно означало что-то вроде «приобщиться к Маре», уйти в её мир. Мара – это богиня смерти, хозяйка перехода в другой мир, в другое состояние.
– Ах вон ты про что! А слово «родиться», значило «приобщиться к Роду»? Он, я забыл, чего там повелитель?
– Повелитель всего.
– Так ты родноверка! Тут у вас община, что ли?
– Нет здесь никаких общин. И вообще, я к этим людям, что наряжаются в русские сарафаны и прыгают через костёр, не отношусь. Хотя и не осуждаю. Они по-своему ищут путь к своим богам. Не их вина, что ищут наугад.
– Так ты им подскажи куда итить-то!
– Не могу. Нельзя.
– А мне, значит, можно? Я не ищу этого пути.
– Ты уже на нём.
– Здрасьте вам! С каких это пор? Почему я сам про это не знаю?
– С тех пор, как ты родился. Теперь иди и поспи. Я потом позову тебя.
– Ты что, серьёзно? Только разговорились…
– Иди, Андрей.
Ничего не поделаешь. Наверное, я всё-таки задел её больные места. Надо было меньше болтать, а больше слушать. И вечер бы прошёл чудесно. Мог бы сообразить: девушка не замужем, живёт в глуши, бабка с детства по ушам ездит травничеством, да ещё, наверное, и заговорами какими-нибудь. Мама… гм, «приобщилась к Маре». Долго ли тут в мистику впасть? А я, как слон в посудной лавке, со своей критикой. Эх!
– Ну что ж, спокойной ночи. Может, проводить тебя?
– Нет, спасибо, я здесь остаюсь.
– Ну, я пошёл.
– Иди.
Демьяновны в доме не было. А может, уже легла спать в своей комнате. Стараясь не шуметь, я откинул одеяло на предназначенной мне кровати, оставил из горки подушек одну, переложив остальные на сундук, и завалился спать. Винцо, видимо, сделало своё дело – уснул почти мгновенно.
Проснулся я от грохота. Бабахнуло так, что стекла затряслись. Света в комнате не было, но с кухни жёлтой полоской, разделившей комнату на две части, проникал свет, и ещё оттуда слышались негромкие женские голоса, приглушаемые шумом дождя. О чём они там говорили, я спросонок не успел понять, но чётко различил слова:
– Так ты думаешь, это он?
– Да он! Он, бабушка!
Сквозь полудрёму я ещё успел поразмышлять, не обо мне ли речь, и в каком смысле «он». Я-то я и есть, но они, может, о ком-то другом? И тут мой сон как рукой сняло: дождь! Да сильный! А экскаватор-то на самом краю бывшего острова, из которого мы выбрали глину! На такой почве, что подмоет её на раз. И рухнет тогда мой железный конь с обрыва. Я же его даже ковшом в дно балки не упёр, идиот! Оставил в транспортном положении, переезжать собирался, и ушёл! Подставлю всё ДРСУ! И с меня точно шкуру спустят.
Впрыгнул в трико и шлёпки, которые стояли рядом с кроватью, наскоро натянул на себя футболку, нашарил в кармане рабочих штанов ключ от кабины. Надо отогнать от края выработки хоть на пару метров! Намокну, зато душа будет спокойна.
Выскочил в кухню. За тем же столом сидели Демьяновна, Марина и ещё какая-то молодуха