Ли Лу Би. Вторая книга об Александре, Лусинде и Беатрикс. Агния Аксаковская
изложенной «моей доброй знакомой Лу Венсан».
В то утро, когда Александра впервые вылезла из постели, Клер, пошатываясь, как зимний паучок на стекле, дрожащими руками собрала чемодан. Она уехала в тот же день, пока солнце ещё не зашло, и такси высадило её на почти непротоптанной тропке к ближайшему месту горького уединения – а им оказалось учреждение, посвящённое Немезиде.
Орден Отмщения и Воздаяния недавно выиграл королевский грант и, как говорят, приступил к созданию собственной сети приютов для заблудших душ. Идеология ордена мало изучена, он не принадлежит ни к одной из широко известных теологий, ни одно философское общество не изъявило готовности взять за него ответственность. Даже независимое международное бюро расследований – то, что в Локдауне – ничего о нём толком не знает. Тем паче, не знала и Виви, душа простая. Она, также как и все, что-то слышала и сделала вывод, что там «жутики и жесть».
Тем не менее, Орден если не процветал, то вполне окупал затраты на паёк и содержание заблудших душ, число коих росло, хотя Орден пренебрегал возможностями массового распространения информации о себе.
Именно, в одном из новооткрытых отделений Клер и приняла посвящение, расписавшись под заявлением в трёх экземплярах и сдав письменный экзамен на знание Устава. Заодно она представила и гарантии о неразглашении.
Поселившись в одной из крохотных комнатушек общежития, юная эриния так ревностно заботилась о ближней своей – то есть, доносила на всех и вся даме, которую называли Метрессой, что та скоро сделала её своей правой и левой. Мировоззрение Ламии-Клер – а Орден не препятствует иметь мировоззрение, лишь бы оно не противоречило Уставу – сводилось, в основном, к регулировке отношений полов. В смысле, их полного отсутствия. Как выразилась Виви, «хоть нарезай её на кусочки да продавай вместо средства планирования семьи».
– Время от времени ей надо отводить душу, и она пишет мне вестульку.
Виви цинично усмехнулась.
– А это почище сценок Беатрикс, уж поверьте. Вы женщина при своих годах, но, ручаюсь, такого вы в своей копилке опыта не сыщете. Я бы эти письмишки складывала да хранила, как зеницу ока – ну, так, на всякий случай. Вдруг Клер станет метрессой. Но она, видать, жизнь тоже неплохо знает и вечно в своих скандальных заплетунчиках так припутает моё имя, что маникюрными ножницами не выстрижешь.
Дворничиха издала сквозь сомкнутые губы одобрительное восклицание.
– Н-да, не бесталанная она у меня, кривуля стриженая. Жаль, жаль, что нельзя использовать эти соковитые произведения. Она изрядно свирепствует в своём Монастыре. Особенно достаётся от неё девицам, которые попали туда против своей воли или из любви к философии, а теперь полагают, что кельи плохо протапливаются по ночам.
– Что же это она? – Печально заметила дворничиха. – Уж не жалеет ли, что жизнь себе молодую заломала? Ведь совсем ещё ягодка, а теперь, поди расстригись.
– Нет,