Мой ласковый и нежный мент. Ирина Мельникова
когда я взяла вдруг да согласилась!
– Ох и дура ты все-таки, Милка, любые души прекрасные порывы готова осмеять и извратить самым непотребным образом. Потому и шарахаются от тебя мужики, что ты им никакой свободы слова и действия не позволяешь.
– У меня жених есть. – Людмила с неприязнью посмотрела на подругу. – Можешь что угодно по этому поводу думать, но я люблю Вадика и не собираюсь крутить за его спиной сомнительные романы.
– Ну как же, как же, тоже в школе учились и кое-что из классики помним. «Но я другому отдана и буду век ему верна…» Интересно, твой Вадим тоже посторонних женщин избегает или как? – Антонина с явно преувеличенным интересом заглянула в глаза подружки. – Сколько ему? Тридцать есть уже? Даже тридцать два? И как ты думаешь, он в вашу супружескую постель абсолютным девственником ляжет?
– Антонина! – Подруга грозно посмотрела на нее. – Иногда мне хочется тебя удавить!
– А мне тебя! – не растерялась Тонька. – Такой классный мужик в селе появился, а ты на него ноль внимания, фунт презрения! Да твой Вадик ему и в подметки не годится! Смотри, подруга, брошу я своего криминалиста и вплотную займусь этим Барсуковым. Что-то глаз у меня на него разгорелся!
– Это твое личное дело! – сухо сказала Людмила. – Смотри только, чтобы спираль не перегорела от чрезмерного усердия, а то придется в темноте не глазами сверкать, а тем фонарем отсвечивать, что Стас тебе навесит, когда о твоих новых интересах прознает.
– А ты за меня не бойся! – рассердилась Тонька. – Не хочешь любовь с милицейским начальством крутить – твое дело. Думаю, с этим у него и без тебя не заржавеет. Ко мне в дружину уже десять новых девок записались. Даже Надька из детсада рысью прибежала свой священный долг исполнить, а попутно, если получится, начальника РОВД закадрить. А мне что, пусть пытаются, главное, теперь никаких проблем с дискотеками не будет, вон сколько добровольных помощниц появилось.
– Что ж, этот Барсуков и на дискотеки твои ходит? – ехидно справилась Людмила.
– Естественно! Танцевать не танцует, но время от времени появляется, контролирует ситуацию, общается с народом и тут же проверяет, как милицейский наряд службу несет. Да, к слову, – Тонька посмотрела на часы, озабоченно покачала головой, но тут же перевела взгляд на подругу, – завтра мы с ним как раз по поводу народной дружины встречаемся. Вот уж присмотрюсь я к нему так присмотрюсь! – Она потерла ладони. – Точно не уйдет от меня живым, мамой клянусь!
– Не глупи, Антонина! – нахмурилась Людмила. – На кой ляд он тебе сдался! Со Стасом хотя бы поговорить можно, пошутить, посмеяться…
– А давай я его тебе уступлю. Испытания на разговорчивость он на ура прошел, и в постели, если расшевелишь, тоже очень даже неплох!..
– Дура ты, Тонька! – окончательно рассердилась на нее Людмила. – Все разговоры у тебя об одном и том же. Постыдилась бы!
– Ох, какая совестливая! Какая морально устойчивая! – Тонька сердито стукнула чашкой по столу, отчего остатки остывшего чая выплеснулись на клеенку. – Жди– дожидайся своего