Мой ласковый и нежный мент. Ирина Мельникова
не могли выйти наружу. Порывы ветра были настолько сильными, что стоило им немного налечь на дверь и попытаться протиснуться в образовавшуюся щель, как тут же мощный снежный заряд обрушивался на дом. Двери словно припечатывало чьей-то богатырской ладонью, и в одну из таких попыток Антонине весьма ощутимо прищемило пальцы. Прошипев от боли ругательство, она принялась дуть на пальцы, успевая поносить на чем свет стоит так некстати разразившуюся пургу и неизвестного злоумышленника, вздумавшего залезть в соседнюю квартиру.
Людмила и Славка попытались вдвоем справиться с дверью, но сошедшая с ума стихия еще пару раз свела на нет их усилия, пока Славка не догадался вставить в образовавшуюся щель деревянный ящик, в котором они обычно держали соленое свиное сало.
Но борьба с дверью оказалась не самым страшным испытанием. На улице творилось что-то совсем уж невероятное! Снег, гонимый бурей, кружился вихрями и лип, как пластырь, к лицу и одежде. Все вокруг уже на расстоянии десятка шагов тонуло в непроницаемой темноте. Вьюга не позволяла двигаться прямо, а особо резкие порывы ветра, колотившие в грудь сильнее профессионального боксера, то и дело заставляли отступать назад, сбиваться с шага, падать на колени, а то и на бок. Ветер старался прижать их к земле, и стоило на мгновение остановиться, как он тут же кидался в атаку, забрасывал снегом, проникал под одежду…
До забора, разделяющего двор на две половины, было не более десятка метров, но добирались они до него, казалось, целую вечность. Потом, опять же целую вечность, пытались перебраться через сам забор, причем Славка умудрился зацепиться полушубком за гвоздь и только по счастливой случайности не вырвал из него приличный клок.
Пока Антонина освобождала Славу из ловушки, Людмила прокралась к окну и заглянула в него. Все стекло было забито снегом, обросло куржаком, так как окна никто и не собирался утеплять на зиму. Но пушистая бахрома инея указывала и на то, что из оконных щелей на улицу пробивался теплый воздух, а это означало одно: в доме топится печь и есть люди, которые эту печь затопили. Она встала на завалинку, сняла рукавичку и потерла пальцами забитое снегом стекло, подышала на него и вдруг отпрянула в сторону. В темноте комнаты проявился вдруг слабый огонек, задрожал, заколебался, и девушке показалось, что двинулся в сторону окна. Неужели ее заметили? Она скатилась с завалинки в снег.
Антонина и Славка подползли к ней, и они сомкнули головы, чтобы обсудить, что делать дальше. В доме определенно кто-то был, но по огню свечи не определишь, сколько там человек. Хорошо, если один, а если несколько?
– Ну их к черту! – прошептала Антонина и боязливо оглянулась на темные окна. – Может, и вправду бандиты какие! Ты в дверь, а они тебе пулю в лоб!
– Ага, как на Диком Западе! – захихикал Славка. – Вот пуля пролетела, и товарищ мой помёр, товарищ мой помёр!..
– Ах ты, негодяй! – Антонина схватила его за шиворот и несколько раз ткнула головой в снег.
Славка вывернулся, обхватил ее руками, повалил навзничь, потом оседлал верхом и принялся натирать щеки Антонины