Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути. Андрей Квакин
характер частной инициативы сменовеховцы видели в ее способности быстрого восстановления нарушенных хозяйственных связей между городом и деревней, вовлечения в сферу материального производства убыточных государственных предприятий. Исходя из этого, сменовеховцы полагали, что по отношению к мелким и средним предприятиям государство могло бы «провести принцип полной денационализации, поручив в отношении наиболее важных предприятий местного значения надзор органам местного экономического управления, минуя государственный центр»[161]. Однако к «предприятиям, имеющим кардинальное значение в экономике страны, как то: крупным комплексам металлургических, машиностроительных заводов, текстильных фабрик, угольных копей, государство должно и в дальнейшем сохранить нечто большее, нежели контроль, например, в форме делового участия и в руководстве им»[162]. Тем самым, предлагая такую форму государственно-частных хозяйств в крупной промышленности, сменовеховцы считали всякую попытку пойти дальше по пути «освобождения частной инициативы» на данной ступени экономического развития России «шагом экономически и социально реакционным»[163].
Вариантом возрождения российской промышленности сменовеховцы считали укрепление единоличных крестьянских хозяйств. Разруха глубоко затронула сельское хозяйство, продукция которого в 1921 г. уменьшилась вдвое. И одной из первоочередных задач «нэпа» должна стать «действительная консолидация завоеваний крестьянства»[164]. Обеспечивающая «владение землей в виде цельных единоличных участков»[165].
По мнению сменовеховцев, выход из тяжелого продовольственного положения, в котором оказалась Россия в начале 1920-х годов, в том, чтобы деревня стала работать на рынок. А для этого, помимо мер, направленных на поднятие крестьянского хозяйства и на восстановление в нем специальных культур для промышленности, необходимо предоставить простор процессу расслоения и дифференциации среди крестьянства, возникновению крупных и сильных хозяйств, которые были бы способны поднять производительность сельского хозяйства и вырабатывать излишки продуктов для рынка. Этому, по словам Н. В. Устрялова, способствовали бы дальнейшие реформы советской власти, обеспечивающие действительное развитие производительных сил страны. И «тогда за ними должны прийти и созидательная буржуазия – выдвинутая и закаленная революцией, – и в первую голову, конечно, тот «крепкий мужичок», без которого немыслимо никакое оздоровление нашего сельского хозяйства, основы экономического благополучия России»[166]. И. Г. Лежнев с удовлетворением замечал, что «под знаком НЭПа встает все наше крестьянское хозяйство. Ведь это, по меньшей мере, 90 % всего нашего хозяйства. НЭП крестьянский – сплошь трудовой и производительный»
Там же.
Там же.