Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2. Мирра Александровна Лохвицкая
мой!
Прими утомленную в долгом скитанье,
В разлуке земной.
Прими ее с миром, о солнце Востока,
И радостным взором приветствуй ее.
Далеко, далеко
Да будет прославлено имя твое!
(Темнеет. Сумерки. Царица подходит к камню и видит спящего Гиацинта.)
Что вижу я? Красивый, бледный мальчик…
Он крепко спит, и кудри золотые
Рассыпались на золотом песке.
Проснись, проснись, дитя!
ГИАЦИНТ (просыпаясь)
О чудный сон!
Мне грезилось, что по небу катилась
Лучистая и яркая звезда;
Я протянул к ней жадные объятья,
И женщиной она очнулась в них.
Не ты ль со мной, воздушное виденье,
Окутанное в призрачный покров?
Да, это ты!
БАЛЬКИС
О нет, мой мальчик милый,
Я не из тех, минутных жалких звезд,
Что падают в объятия ребенка,
Уснувшего в мечтаньях о любви.
Я – та звезда, что светит неизменно,
Всегда чиста, незыблемо спокойна,
Как первой ночью от созданья мира,
Зажженная над вечностью немой.
Я – та звезда, которая, быть может,
Сама сгорит в огне своих лучей,
Но не падет в объятия ребенка,
Уснувшего в мечтаньях о любви.
ГИАЦИНТ
То был лишь сон.
БАЛЬКИС
Во сне иль наяву —
Не все ль равно? Действительность и сны —
Не звенья ли одной великой цепи,
Невидимой, что называют жизнью?
Не все ль равно, во сне иль наяву?
ГИАЦИНТ
Нет, слов твоих неясно мне значенье,
Но голос твой, как нежной арфы звон,
Меня чарует музыкой небесной.
О, говори!
БАЛЬКИС
Испытывал ли ты
Когда-нибудь в твоей короткой жизни
Весь ужас смерти, всю тоску разлуки,
Так глубоко и полно, как во сне?
ГИАЦИНТ
Нет, никогда. О говори еще!
БАЛЬКИС
Ты чувствовал ли негу наслажденья
С безмерностью нерасточенных сил?
Любил ли ты с такой безумной страстью,
Так глубоко и нежно, как во сне?
ГИАЦИНТ
Нет, никогда!
БАЛЬКИС
Ты видишь, я права.
Мы днем – рабы своей ничтожной плоти,
Принуждены питать ее и холить,
И погружать в прохладу водных струй.
И лишь во сне живем мы жизнью полной,
Отбросив гнет докучливых цепей,
Свободные, как гении, как боги,
Спешим испить