Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2. Мирра Александровна Лохвицкая
внял злокозненным наветам.
Мои враги, оклеветав меня,
Ему сказали: знай, колдунья – Саба,
До пояса лишь женщина она,
А ноги сплошь покрыты красной шерстью
С копытами козлиными. И, вняв
Наветам хитрым, повелел Премудрый
В своем дворце хрустальный сделать пол
И в тот покой ввести меня. Мгновенно
Раздвинулись пурпурные завесы,
И я увидела великий трон,
Как посредине озера стоящий,
Где восседал в роскошном одеянье
Возлюбленный и звал меня к себе.
И вот, движеньем смелым и стыдливым
Приподняла я легкий мой наряд
И обнажила стройные две ножки,
Подобные жемчужинам морским,
Сокрытым в недрах раковин цветистых
Иль лепестком благоуханных лилий,
Белеющих в волнах дамасских вод.
Но возвратимся вновь к малютке Комос.
Согласна ты покорной быть рабой,
Но я еще не все договорила.
Не мне одной, а нам служить ты будешь —
(Указывая на Гиацинта.)
Ему и мне; присутствовать всегда
При наших играх, ласках и забавах,
И сказками наш отдых услаждать.
Ты будешь нам ко сну готовить ложе,
До утра бдеть над нашим изголовьем
И опахалом, веющим прохладой,
Нам навевать блаженные мечты.
Что ж ты молчишь?
КОМОС
Я слушаю, царица.
БАЛЬКИС
Ты, может быть, не поняла меня?
КОМОС
Все поняла, и я на все готова.
БАЛЬКИС
И ты зовешься женщиной! И ты
Не бросилась и в бешенстве ревнивом
В мое лицо ногтями не впилась?!
Но неужели там, у вас, в Элладе,
Все женщины так тупы и мертвы?
Иль недоступны низменным созданьям
Ни ненависть, ни ревность, ни любовь?
Но, может быть, ты умысел коварный
Таишь с кинжалом, скрытым на груди?
Хитришь со мной, чтоб лучше провести
И отплатить за униженье смертью?
Скорей, сейчас же обыскать ее!
СТРАЖА
Нет ничего. Гречанка безоружна.
БАЛЬКИС
Нет ничего? Тем хуже для нее.
О, жалкое и слабое созданье,
Бессильна я пред низостью твоей!
Тебя страшат лишь мелкие страданья
Ничтожной плоти. Рабская душа
Все вынести безропотно готова,
Чтоб только плоть ничтожную сберечь.
Будь я тобой, – я и в цепях сумела б
Соперницу словами истерзать,
На пытке ей в лицо бы хохотала,
Я б ей кричала: жги и мучай тело,
Хранящее следы любимых ласк,
Ты не сожжешь о них воспоминанья.
Оно живет и будет жить во мне,
Пока последний, слабый луч сознанья
Не отлетит