Собрание сочинений в 20 т. Том 14. Тайна трёх. Дмитрий Сергеевич Мережковский
с мертвым (Mariette. Danderach, IV, pl. 68–70, pl. 90. – A. Moret. Rois et Dieux d’Egypte, 136, pl. X).
«Лицо Изиды светом озарилось; обвеяла крылами Озириса и вопль плачевный подняла о брате… Воздвигла члены бездыханного, чье сердце биться перестало, и семя извлекла из мертвого» (Гимн Изиде. Wallis Budge. Osiris and Egypt, ressurection, 94).
Сестра совокупляется с братом, мать – с сыном, животное – с трупом. Какое нагромождение половых ужасов и мерзостей, и это – в самом сердце Египта – святыня святынь!
О, разумеется, никто из нас, безбожников, скопцов и распутников, не способен задуматься, как благоуханнейший, небеснейший цветок земли – Египет – мог вырасти из этого «ужаса» и этой «мерзости»!
Приди в твой дом, приди в твой дом, Возлюбленный!
О, Первенец из мертвых,
Не упоены ли все наши сердца
Любовью к тебе, Благой, Торжествующий?..
Люди и боги, простирая длани свои,
Ищут тебя, как дитя ищет матери…
Приди же к ним!.. Приди в свой дом!..
Взгляни на меня: я сестра твоя,
Я люблю тебя, не уходи от меня!
О, Дитя прекрасное, приди в свой дом!..
Вот, я хочу тебя видеть, я хочу тебя видеть,
О, Владыка прекрасный, я хочу тебя видеть!..
Приди к твоей Возлюбленной, приди к Сестре твоей!
О, ты, чье сердце биться перестало,
Лица богов и людей обращены к тебе:
Все вместе плачут о тебе…
Когда я тебя увидела,
То возрыдала, возопила
Голосом громким до самого неба;
А ты не услышал.
Я – сестра твоя, на земле тебя любившая;
Никто не любил тебя больше, чем я!
Так плачет Изида над мертвым телом Озириса.
И Песнь Песней вторит Египту:
На ложе моем, ночью,
Искала я того, кого любит душа моя,
Искала его, и не нашла его…
Пленила ты сердце мое,
Сестра моя, Невеста;
Пленила ты сердце мое
Одним взглядом очей твоих…
Положи меня, как печать, на сердце твое,
Как перстень, на руку твою:
Ибо крепка, как смерть, любовь…
Две тысячи лет Церковь Христова поет эту песнь торжествующей любви, а мы не слышим, не понимаем. Несчастные безбожники, жалкие скопцы и распутники! Воистину, надо иметь в жилах кровь мертвеца, чтобы не понять, что нет на земле и не будет большей любви, чем эта. «Никто на земле не любил тебя больше, чем я!» – «Крепка, как смерть, любовь». Это и значит: любовь сквозь смерть, сквозь смерть воскресение.
Первый Озирис, растерзанный, есть тень Распятого, второй, воскресающий, – тень Воскресшего; а третий, тот, кого назвать, на кого мы даже взглянуть не смеем, – Чья тень?
С бытием соединен Апокалипсис больше, чем Евангелие, и как бы над Евангелием, ветвями Древа Жизни, с «листьями для исцеления народов» (Апок. XXII, 2). Для исцеления всех ран – и зияющей раны пола.
В Евангелии – «скопцы, которые делают сами себя скопцами для Царства