Собрание сочинений в 20 т. Том 14. Тайна трёх. Дмитрий Сергеевич Мережковский
лютость – в железе. Попрали конем, убили железом святую Азию, и, может быть, попрем, убьем все человечество. Бурею конною, бурею железною раздувается тлеющее пламя войны во всемирный пожар – всемирную историю, ибо единственный смысл ее для нас – война.
«Все будут убивать друг друга», – это вавилонское пророчество исполняется над нами так, как ни одно из пророчеств (Н. Winkler. Die babyl. Geisteskultur, 100).
От Вавилона к Ассирии, от Ассирии к Риму, от Рима к нам – пламя войны разгорается, и происходит то, что мы называем «прогрессом» – постепенное одичание, огрубение, озверение человечества.
Ассуром побежден Вавилон внешне, но внутренне длится борьба до конца обоих. Вавилон или Ассур, мир или война, – все тот же вопрос, как в Египте; от начала до конца времен – все тот же.
И вот что удивительно, чуду подобно: «Тому, кто сделал зло тебе, плати добром», – это забыто, зарыто, но не потеряно. Это сокровище – «золото, ладан и смирну» – приносят волхвы с востока в дар Младенцу.
«Пал, пал Вавилон… повержен великий город!» – восклицает Ангел Апокалипсиса (Откр. XVIII, 2–21). Да, пал к ногам Господним: «И, падши, поклонились Ему».
Раненая львица – Потоп
В развалинах Ниневийских дворцов найдено стенное изваяние Раненой Львицы: хребет пронзен стрелою; задние лапы, уже омертвелые, влачатся по земле; но, стоя на передних, издыхающий зверь вытянул шею, поднял морду и разинул пасть, как будто все еще грозит врагу предсмертным рыканием.
Эта раненая львица – душа Вавилона. С такою силою, как, может быть, нигде никогда, здесь изображен таинственный переход жизни в смерть, их мерцающая двойственность, их согласие в противоположностях.
«Противоположное – согласное», – учит Гераклит Эфесский (Fragm., 8), недаром посвятивший книгу свою «О природе», Περˆ φύσεως, Артемиде Эфесской, Эллинской ипостаси Великой Матери богов Азийской – Иштар-Мами вавилонской: душа Вавилона, душа всей Азии – в Гераклитовой мудрости.
«Из противоположного возникает прекраснейшая гармония; из противоборства рождается все» (Fragm., 8). Это и значит: все рождается из противоборства и согласия двух начал в третьем, из Тайны Трех.
«Бог есть день – ночь; зима – лето; война – мир; сытость – голод: в Боге все противоположности, «τ¢ναντία» (Fragm., 67). Анантиизмом, «философиею противоположностей» можно бы назвать всю мудрость Гераклита, мудрость вавилонскую по преимуществу.
По тому же учению: «Добро и зло соединяются в действии, как противоположные части лиры и лука». Соединяются и напрягаются, как тетива на луке и на лире струна. Это и есть то напряжение, Spannung, о котором говорит Шеллинг и Яков Бём языком христианской Троичной мистики: «В Боге отрицание и утверждение, небытие и бытие, нет и да, гнев и любовь».
Напряжение двух противоположных начал есть Божественная сущность мира. Вот почему в вавилонских изваяниях богов, людей и животных напрягаются таким страшным напряжением, как бы окаменелою судорогою, переплетенные, перекрученные, как морские канаты, исполинские жилы, мышцы и мускулы.
Крепкую