Собрание сочинений в 18 т. Том 1. Стихи, проза, переводы. Георгий Адамович
нервная теперь… Я вспомнила Володю… Вы меня поцеловали…
Высоцкий чуть заметно поморщился и сказал шутливо:
– Это первый поцелуй после отъезда вашего супруга? Вы невинны, как херувим…
Ксения Петровна хотела перестать плакать – стыдно ведь! – но не могла. Мысли печальные и страшные волновали и томили ее.
– Знаете, я так боюсь за мужа… за Володю… Где он?.. Ведь почти месяц ни слова.
Высоцкий со скукой протянул:
– Да-а?
«Ничего он не понимает», – подумала Ксения Петровна и замолчала.
Огни в камине погасли. Только угли тлели еще, разваливаясь и темнея.
Высоцкий опять сел к ногам Ксении Петровны.
– Ну, милая, дорогая, не надо плакать, не надо так нервничать.
Он взял ее руки и ласково, как ребенку, стал гладить их и целовать.
Ксения Петровна сидела неподвижно, опустив голову, и смотрела влажными глазами в одну точку.
Вдруг она встала.
– Нет, я не могу… Я не знаю, что со мной… Мне так страшно…
И опять стала плакать.
Высоцкий неторопливо поднялся, принес стакан воды и сказал чуть-чуть холодно:
– Дорогая, вы больны, вероятно… Мне очень грустно, но… я думаю, вам бы следовало поехать домой и отдохнуть…
Ксения Петровна заговорила быстро-быстро, глотая слезы и бегая по комнате:
– Да, да… я поеду. Простите, я не знаю, я больна, конечно… Мне не надо было приезжать к вам… Конечно, конечно, нельзя было.
Она побежала в переднюю и стала одеваться.
– Я никогда не приеду к вам… никогда… Я не могу.
Высоцкий вежливо и спокойно улыбнулся.
– Я виноват, если оскорбил вас как-нибудь. Надеюсь, вы разрешите мне, по крайней мере, проводить вас?
Ксения Петровна, прислонившись к стене, обессиленная и бледная, сказала тихо:
– Пожалуйста… Вы не сердитесь на меня?
– Нет, что вы… Нервы, я понимаю…
Ночь была теплая и светлая. Высоко в голубоватом, молочном тумане тонули редкие, маленькие звезды.
На Неве были разведены мосты, и большие корабли проходили важно и медленно, как тени, теряясь в ночной мгле.
Ксения Петровна мало-помалу успокоилась.
Взглянув на Высоцкого, она сказала мечтательно и слегка иронично, будто подражая ему.
– Как хорошо плыть на таком корабле.
– Куда?
– Все равно. Все дальше, дальше. Что это куранты бьют? Двенадцать?
– Нет, сейчас позже, наверное.
Они замолчали.
– Вы не сердитесь?
– За что?
– Да вот за эти слезы, за истерику?
– Нет. Но этого больше быть не должно.
Высоцкий взглянул на Ксению Петровну повелительно и строго. Она вся съежилась и отсела на край коляски.
– Оставьте меня. Я сказала вам, что больше к вам не приеду.
– Но отчего?
– Я не хочу… Я обещала Володе…
– Но ведь он не узнает. Вы – смешная…
– Все равно… Не стоит…
– Как хотите! Я вам надоедать не буду…
Когда извозчик стал у ворот дома, где жила Ксения Петровна, он