Где воскресают бабочки. Анастасия Румянцева
с холодом в глазах.
Элина скрещивает руки на груди и не отводит от него взгляда:
– Не правда ли, легче жить, когда есть кого обвинить в своих ошибках?
– Моих ошибках?!
Максимилиан вскакивает на ноги и скрипящий стул испуганно опрокидывается назад.
– А чьих? От тебя ушла любимая женщина, а виновата я.
– Ты была ее лучшей подругой, Элина! И даже не удосужилась приехать на похороны ее родителей! Единственный разговор по скайпу и все? Думаешь, этого достаточно, чтобы помочь?
Элина стискивает зубы и впивается взглядом в серую плитку на полу. Вернуться? Вернуться, вернуться…
От этого слова хочется кричать и лезть на стену.
– Макс, ты несправедлив, – Марго хмурится и кладет ладонь на плечо Элины. – Ты же сам знаешь, что Регина стала просто невменяемой. Она зациклилась на прошлом и никого не слушала. Мы стали помехой для нее.
– Снова пафосные речи, Маргарита. Ты в них, как рыба в воде, – фыркает Макс и криво ухмыляется.
Элина глубоко вздыхает, но удержать себя в руках все сложнее. Она была не готова к такому отношению. Она не знала, не хотела верить…
– Я не убивала ее родителей. Не из-за меня она лишилась твоего ребенка. А когда я пересилила себя и приехала в Москву, Регина уже исчезла!
Элина не узнает свой голос. Надломленный, дрожащий, готовый вот-вот сорваться на крик.
– Пересилила себя? Как громко сказано.
– А ты думаешь, мне хотелось возвращаться в город, где живет убийца моей сестры?
На кухне повисает тишина.
– И я сейчас здесь не для того, чтобы выяснять, кто виноват в том, что Регина решила начать новую жизнь без тебя, Максимилиан. И не потому, что в мою квартиру утром ворвался Владимир-Георгий. Регина исчезла, вот что главное. И если вы не собираетесь помогать ее искать, так и скажите сразу.
– Регина… исчезла? – срывающимся голосом спрашивает Макс.
– Да. А вот почему? Нам стоит спросить у Владлена.
И Элина переводит пристальный взгляд на Бессонова.
***
Несколько дней назад…
Ева осторожно ступает по вымытой до блеска белой плитке и постоянно протирает вспотевшие ладони о черную юбку, которая плотно обтягивает бедра. Душа уходит в пятки, а воспоминания панически мечутся вокруг. Похожие стены, похожие коридоры…
Впереди нее семенит низкорослая медсестра в чепчике и светло-голубой форме. Она быстро переставляет пухлые ноги в белых балетках и в полной тишине ведет Еву по путанным коридорам лечебницы.
Вип-отделение частной клиники "Исцеление" поражает до глубины души. Особняк спокойного голубого цвета в гуще зеленых деревьях за высокими чугунными воротами раньше явно принадлежал русской аристократической семье. А теперь здесь держат богатых и душевнобольных. А некоторые из них еще и весьма опасны. Неконтролируемые мурашки проносятся по телу, и Ева в очередной раз протирает руки.
Она лежала в иной