О да, профессор!. Жасмин Майер
Или это что-то другое?
Взгляд скользнул ниже, и я положил руку ей на бедро, повел вверх, задирая подол юбки.
Проклятье! Это была плохая идея, но, даже чувствуя, как тесно стало в брюках, я уже не мог остановиться.
– Что это такое, Левицкая? – спросил я хрипло, не узнавая собственный голос.
Отодвинув юбку, я увидел чулки, а к ним, разумеется, крепились шпоры, с которых она безбожно пыталась скатать ответ.
Разумеется, мои действия уже были за гранью дозволенного, но, коснувшись ее, я не мог убрать руку.
Подцепив пальцем кружевную резинку чулка, провел, чуть оттягивая ее, одновременно лаская бархатную кожу на внутренней стороне бедра.
– А я думал, наряд в мою честь. Оказывается, он просто функциональный. Да, Маргарита?
Я сжал ее бедро.
Девчонка пискнула, но даже не пыталась что-то сказать или отодвинуться. Она словно окаменела, позволяя трогать себя и читать ей лекцию.
– Вы не меня обманываете, дорогая, а себя в первую очередь.
Моя ладонь двинулась выше, и пальцы наткнулись на гладкий шелк трусиков.
Влажных – вашу мать! – трусиков.
– Почему я должен ждать вас, ублажать вашу жажду знаний в свое личное время, м?
Маргарита продолжала молчать, лишь судорожное дыхание и дрожь сигнализировали, что она все же живая.
– Неужели выучить материал так сложно?
Я погладил влажную ткань.
– Так сложно?– повторил я вопрос.
– Кто ищет – вынужден блуждать, Матвей Александрович, – ответила она, и вместе с цитатой с ее губ слетел стон.
Это был приговор для меня. Или для нее.
Я отодвинул трусики в сторону.
Глава 3. Маргарита
Что же я знаю о художественной религии в раннем немецком романтизме, Матвей Александрович? Дайте подумать.
Ни черта я не знаю, вот мой ответ! Даже не уверена, что под моей короткой юбкой есть этот ваш чертов ранний романтизм. Вот же демон, ну ведь выбрал же! Почему именно ранний?
Как там Юлька говорила, листая конспекты перед тем, как мы уменьшили их на ксероксе? «– Так, вот это ранний романтизм, он его точно не даст, давай лучше поздний как следует проверим!»
Стрельнула в Мефистофеля глазами, а он в телефон втыкает. Вот кому хорошо. Так хорошо, что Матвей Александрович даже улыбнулся.
А смотрите-ка, у него ведь совсем другое лицо, когда он улыбается. Даже ямочки есть.
Черт, это я сейчас серьезно? Ранний романтизм подействовал?
Думай, Марго, думай. Ладно, посмотрим, что там с поздним. Вроде не смотрит? Точно, втыкает в телефон, даже щеку рукой подпер. Скроллит, видимо, ленту, ищет кого бы еще оттрахать из «Серебра» или кого посвежее.
Короче, Матвей Александрович занят, и это самое подходящее время, чтобы задрать юбку. Хотя стоило подумать об этом раньше: если мы будем в кабинете вдвоем, то, конечно, он не позволит мне садиться на задние ряды.
Вот только