Каюсь. Том 2. Полина Александровна Раевская
Александрович собирался сводить меня на самую громкую премьеру сезона в Большом— балет "Драгоценности" Джорджа Баланчина, поставленного в партнерстве с ювелирным домом Van Cleef & Arpels.
«Пойдем, посмотрим на танцульки бриллиантов, бриллиантовая моя!» – вот так звучало приглашение, но под этими вроде бы насмешливыми словами крылось несказанно много. Гладышев умело конспирировал романтику под нечто обыденное, но не настолько умело, чтобы меня провести.
Я была на седьмом небе, и в тоже время ужасно волновалась. Первым делом, конечно же, встал вопрос, что одеть. Естественно, моей тщеславной натуре хотелось блистать, но потом я решила удивить Гладышева и выбрала скромный, но невероятно женственный наряд. Платье было на тонких бретелях, чуть ниже колена, струящееся, легкое, романтичное. Единственное, что в нем было сложное – это цвет: разные оттенки сиреневого гармонично сочетались с серым и бирюзовым, а в некоторых местах создавалась имитация текстуры змеиной кожи- такой вот ансамбль, но он не был перегружен, напротив, нежный и воздушный. Образ я завершила крупными локонами, уложенными на один бок и натуральным макияжем.
Посмотрев на себя в зеркало, осталась довольна открывшейся картиной. Я была без преувеличений прекрасна. Но все равно очень переживала, что образ слишком прост и Олегу не понравится. Последний час перед встречей, я только и делала, что бегала из угла в угол, умирая от волнения. Еще новые туфли немного жали, вызывая дискомфорт. Но они были настолько красивы, что я готова была стереть ноги в кровь, чем отказаться от этих роскошных шпилек из серебристой змеиной кожи.
Когда Олег известил о том, что подъехал, я чуть сознание не потеряла от подскочившего в крови адреналина и эндорфинов. Пришлось даже опрокинуть в себя остатки коньяка, и только после, втянув побольше воздуха, я отправилась на свое первое, настоящее свидание с любимым мужчиной.
Когда я села в машину, Олег с кем-то разговаривал по телефону, чему я была безумно рада, поскольку нервозность моя достигла апогея, а если бы он еще уделил чрезмерное внимание моему выходу, то однозначно до машины Яночка бы не дошла.
Но оказывается, я начала радоваться раньше времени. Гладышев, закончив разговор, повернулся ко мне и внимательно оглядел ласковым взглядом, я же от волнения забыла, как дышать.
–И где моя Чайка?– заявил он, ошарашив меня.
–В смысле?
–Ну, знаете, Яна Владимировна, я настроился на шоу: супер-мини и декольте до пупка, а тут такой облом,– поцокал он разочарованно.
–Иди ты на хрен,– отмахнулась я, облегченно смеясь.
–Вот, теперь узнаю,– кивнул он со смешком. – Иди поцелую, малыш, соскучился по тебе.
Я не раздумывая, поддалась навстречу ему, Гладышев начал страстно целовать меня и, конечно же, дал волю рукам, но я тут же их перехватила.
–Может, ну его – этот театр?– подмигнув, предложил он, веселя меня.
–Нет уж, Олеженька, взялся за гуж, не говори, что дюж. Так что не порти мне красоту, – отстранившись,