Симеон Сенатский и его История Александрова царствования, или Я не из его числа. Роман второй в четырёх книгах. Все книги в одном томе. Николай Rostov
посреди Белого моря – и будет так стоять вечно, если мы не применим другие средства.
Наша безуспешная попытка в известный вам год взять его с моря двумя нашими фрегатами «Бриск» и «Миранда» тому подтверждение.
Какие же это другие средства, спросите вы меня? Отвечу: средство одно, тем более, милорд, что иных средств у нас уже нет.
Как тогда, так и сейчас я предлагаю разыграть карту старца Симеона – сына императора Павла. Пусть сын ответит за отца, принесшего столько несчастий нашей бедной Англии2.
Еще не поздно. Мой человек все еще там.
Более подробно, как взять изнутри не только этот монастырь, но и Россию, я расскажу вам при личной встрече3.
Сие послание (фотокопия) было мне предоставлено одним из читателей моего романа первого.
Оно было, разумеется, зашифровано. Расшифровал мне его, а потом перевел с английского на русский один мой приятель (имени называть не буду по вполне понятным соображениям).
Интересны были пометки, точнее – резолюции на этом послании.
Первая:
Принять надлежащие меры для выяснения и пресечения! Никого не щадить. Даже его.
Павел.
И вторая резолюция:
К пресечению и выявлению привлечь «француженку». Заодно и свои грехи старые в монастыре замолит.
R.
Меня очень интересовало, в каком году это послание было перехвачено, но, к сожалению, никаких дат там не было. Потом вы поймете это мое любопытство.
А Порфирию Петровичу виделась-грезилась зимняя Сенатская площадь в Санкт-Петербурге в мельчайших подробностях, хотя в Петербурге он отродясь не был.
Шпалерами, побатальонно, стояли на этой площади гвардейские войска.
Бунтовали!
Но бунтовали они не против нынешнего, Павла Ι, императора, а против его сына – императора Николая Павловича.
– Полковник Тушин, – кричал на Порфирия Петровича император, – что вы медлите?
– Государь, – бесстрашно отвечал только что произведенный в полковники капитан артиллерии в отставке, – еще не все бунтовщики подошли. Видите, – указал он рукой на идущих мимо них преображенцев, – сейчас они, голубчики, каре свое на площади выстроят, тогда мы по ним картечью и жахнем.
– Благодарю за службу, генерал Тушин! – обнял за плечи Порфирия Петровича император, когда первые же залпы картечи сдули с площади гвардейских бунтовщиков в черную полынью Невы.
Цитату для этого эпиграфа взял из своего романа первого и хочу тут же внести ясность насчет своего, точнее – нашего псевдонима для тех, кто этот роман не читал. Писал я его, мягко говоря, вместе с Павлом Петровичем – и он мне довольно прозрачно намекнул, какая фамилия должна быть у нас. Сейчас вроде бы этот роман пишу без его «деятельного» участия – и казалось бы, имею полное право указать подлинную свою
Да уж, Англии досталось от Павла Ι! После славной победы нашего непобедимого Александра Васильевича Суворова под Константинополем над турками и Британским флотом с легкостью необычайной русские и французские войска овладели надменным Альбионом. И с 1806 года Англия, как это было оговорено в Мальтийском договоре, находилась под двойным протекторатом России и Франции.
В силу обособленности вёрстки электронных книг эпиграфы пришлось мне оформить так.