Ричард Длинные Руки – фюрст. Гай Юлий Орловский
сказал бодрым голосом:
– Всего лишь веточки!.. Эх, если бы цветы… уж молчу про ягоды!
Народ еще не пошел в пляс, но страх уже не накатывает нарастающими волнами, матросы смотрят на меня с надеждой.
Ордоньес прокашлялся и спросил почти нормальным голосом:
– Сэр Ричард, вас не пугает это предзнаменование?
Я заколебался с ответом, был соблазн истолковать как благоприятное, уж я-то сумею, но несвойственная мне честность вылезла впереди меня и брякнула со всей дури:
– Для христианина не может быть предзнаменований! Вы христиане или нет?
Ордоньес кивнул, а моряки пробормотал один за другим:
– Да, конечно…
– Христиане…
– Ну да, а как же…
– Вот даже перекреститься могу…
Только Мишель осмелился заметить:
– Сэр Ричард, когда чайки летают над самыми волнами, это предзнаменование бури. Если солнце красно к вечеру – моряку бояться нечего, если солнце красно поутру – моряку не по нутру… Эти предзнаменования всегда сбываются!
– Это не предзнаменования, – пояснил я, – а приметы. Ты еще скажи, что если я вот выпущу из руки этот нож, то упадет на палубу, такое вот предзнаменование…
Моряки захохотали, Мишель сконфуженно покрутил головой.
– Ну ладно, если вдруг зазеленевшая статуя вас не пугает…
– Ничуть, – сказал я приподнятым голосом, – а как же иначе? Ах, раньше не расцветала? Ну так раньше на корабле было маловато настоящих мужчин! А при нас даже деревянные женщины оживают.
Над головой снова звучно захлопали полотнища парусов, их то поднимают, то начинают подворачивать, как мне кажется, ничего, со временем разберусь, что и зачем.
Утреннее солнце светит ярко и уже обжигает лицо. Зазеленевшую статую оставили в покое, дел невпроворот, берег слишком близко, при его виде всегда лихорадочное возбуждение.
Ордоньес сказал довольно:
– Полоска берега довольно широкая…
– Это не материк, – сказал я.
Он усмехнулся:
– Уверены?
– На все сто, – ответил я. – Могу поспорить, остров вообще-то невелик.
– Спорить побоюсь, – сообщил Ордоньес. – Вам сам дьявол шнурки завязывает. А откуда сведения?
– Приснилось, – ответил я. – Сегодня нарисую карту. Этих островов, как семечек в огурце.
«Богиня Морей» двигается красиво и гордо в сторону острова, «Ужас Глубин» теперь идет послушно в кильватере, но берег не просто обрывистый, а сплошная стена из камня, отголосок катаклизмов, некогда ломавших земную кору.
Корабль по команде Ордоньеса красиво скорректировал курс и пошел вдоль этого блестящего, как шкура морского котика, отвесного берега.
Я все надеялся увидеть город, что открылся ночью с высоты, но матросы закричали и начали тыкать пальцами в берег. Кто-то очень потрудился, затратив годы адского труда множества людей, чтобы на отвесной стене, уходящей основанием в воду, высечь огромное выпуклое лицо ужасающего демона.
Все смотрели с содроганием,