Период распада. Александр Афанасьев
канал, внизу непрерывно бежала строка с котировками на нефть и акции – пир во время чумы. Он узнал этот двор – сам там был несколько часов назад. В автомобиль «Скорой помощи» грузили накрытое носилками тело, снимали издалека – ближе не подпускал полицейский кордон.
…И как только что стало известно, второй полицейский, тяжело раненный сегодня при попытке задержать особо опасного преступника, совершившего убийство, только что скончался от полученных ранений в госпитале…
Полковник выключил телевизор.
– Я был вынужден это сделать. Иначе бы они схватили меня.
– Это плохо, – только и ответил полковник Фарук.
Молчание было прервано стуком вестового в дверь.
– Войдите! – крикнул полковник.
– Фарук-ага, там полицейские, – выпалил молодой вестовой, – они кого-то ищут и немедленно требуют вас.
– Идите, капрал. Скажите, что я скоро буду, – сказал полковник.
Дверь захлопнулась, от хлопка вздрогнули оба. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, потом полковник достал из ящика стола пистолет, вытащил из него магазин, чтобы остался лишь один патрон, в стволе. Гулко бухнул пистолетом об стол.
Оба они знали правила. Ничего сейчас не имело значения – ни прежние заслуги, ни нынешние. Ни положение в организации, ни то, что полковник Фарук знал капитана Абдаллу Гуля с детства и знал его отца. Провалился – отвечай, правило простое. Уйди сам и никого не тяни за собой. Остальные похоронят тебя и продолжат войну.
Капитан взял пистолет, удивившись его тяжести. Он тоже знал правила. Он был счастливым человеком, он женился по любви, и жена его ждала ребенка. Он не был виноват ни в чем, кроме того, что исполнял приказы. Он знал, что такое долг и что такое честь, он был связан круговой порукой армейского братства, и правила не оставляли ему выбора. Никакого. А потому – чуть помедлив, он приставил пистолет к голове и, глядя прямо в глаза полковнику, надавил на спуск.
Пистолет сухо щелкнул.
Выстрела не было.
Полковник уважительно качнул головой.
– Масалла[18]. Теперь идем со мной.
Вестовой ждал их в коридоре вместе с еще одним офицером с курсов, у того, другого офицера, в руках был короткоствольный автомат. Капитан Гуль не понимал, что происходит.
– Все готово, Гурхан? – непонятно спросил полковник.
– Так точно, Фарук-ага.
– Тогда иди на рацию. Ты мне не нужен. Дай «всем, кто меня слышит» и передавай открытым текстом – аслан атлади[19].
– Аслан атлади, Фарук-ага. Разрешите исполнять?
– Исполняйте.
Полковник Фарук быстро шел по коридору, удивительно быстро, учитывая его покалеченную ногу. Коридор – дело было ближе к вечеру, теоретические занятия закончились – был полупустым.
На лестнице второго этажа они встретили группу до зубов вооруженных офицеров, с двумя пулеметами. Офицеры поприветствовали их.
Аслан атлади…
На первом этаже их
Масалла – молодец, супер, примерно такое значение.
Аслан атлади – лев прыгнул, сигнал к государственному перевороту.