Лестница в небо. Яна Янг
приглядывался к рядом лежащему, как ему показалось, трупаку, источающему запах не то ладана, не то ещё каких то духов. Труп оказался живым, но постоянно впадающим в отключку. Молодой человек сразу привлек его внимание, как только его внесли в палату. Худое бледное лицо, тонкие пальцы рук, крестообразно сложенных на груди. Зелёные шлепанцы на ногах, торчащих из- под видавшей виды простыни. Весь вид указывал на то, что это был наркоша, решивший свести счёты с жизнью. Медбрат казав, що хлопчик то ли сам кинулся под машину, то ли машина его сбила.
Принесли обед неходячим. Два супа, макароны с подливой, сомнительного содержания, компот и четыре куска хлеба.
– Э, я съем твое? Ты все равно щас есть не сможешь. – Спросил из вежливости оголодавший Кондратич, успевая запихивать в рот обе порции макарон и припивая их жидким супом. – Я завсегда рад таким молчаливым соседям.
Продолжал он знакомство с набитым ртом. Есть он хотел всегда, всю жизнь. Недокорм в детстве, голодная юность, и только вино ещё как то притупляло чувство голода, впрочем денег на закусь уже не оставалось. Аркадию Кондратичу не было и шестидесяти, но жизнь напрягла его настолько, что чувствовал он себя на все девяносто. Мамина квартирка, доставшаяся ему по наследству, составляло все его богатство. А так же ободранный кот Варфоломей, подобранный прошлой зимой на помойке, где они воевали за батоны колбасы, выброшенные из минимаркета за просрочку. С гадом соседом воевали с детства, за его сволочной характер и подлость натуры. Пить одному как то не в жилу, и простив все обиды, нет нет да и пригласит его обмыть, или по поводу, или так просто. Сосед жидормон никогда не отказывал, помочь "по соседски", но дружба дружбой, а денежки любят хозяина. Хозяином он себя считал добрым, а потому брал отовсюду всё, что плохо лежит и очень уважал халяву. Вчера они опять чего то не поделили, и чувствуя себя виноватым за чрезвычайно сильные меры обороны, Николай Мстиславович собрал небольшую передачу в больницу.
Новоселье.
Аруэль чувствовал мир телом землянина. Ограниченность восприятия поначалу просто убивала, но приходилось смиряться и привыкать к новому качеству жизни. Порой ему казалось, что он не ходит, а продирается сквозь толщу пространства, не говоря уже о невозможности летать и исчезать. Само ношение этого жуткого материального одеяния создавало массу хлопот. Его нужно было кормить, оно воняло, испражнялось, сон был просто обязателен. И все же тело не выдерживало своего нового обитателя. Оно таяло, как воск от огня, и в очень скором времени могло вспыхнуть факелом, распавшись на атомы и выпустив на волю Ангела. Аруэль все время молчал, не обращая внимания на "докапывания" соседей по палате, врачей и санитаров. Наконец все привыкли и сочли его внезапно онемевшим, видимо из- за травмы, что сразу облегчило общение. Аркадий Кондратич так просто полюбил его, за незлобивый нрав и свободные уши, в которые часами изливал рассказы о своей несостоявшейся жизни и причинах её не состояния. А больше за то, что молодой человек очень мало ел, оставляя львиную долю в его распоряжение.
В день