Там, где фальшивые лица. Владимир Торин
она этого очень не любит!
Дори поспешил открыть ставни, впуская в комнату утренний свет.
– Все эти знамения, все приметы говорили о скорой беде, – начал причитать Непутевый, нервно расхаживая вокруг стола и заламывая руки. – Сперва я споткнулся о порог, когда выходил из таверны вчера утром. Потом мне было лень снимать рубаху, и я наложил заплату прямо на себе! А после, глупец, отрезал лишнюю нитку! Беспечный дурень! А еще кто-то, кажется, говорил о разбитом зеркале… И этот… этот черный кот вчерашний! Мерзкий Паренек!.. Но я забыл о знаках. Не видел их! А ведь говорила мне моя старая бабушка Абели: «Ангар, мальчик мой, никогда не игнорируй знаков, верь приметам, не забывай оберегов!» А я, ее бестолковый внук, никогда ее не слушал! У-у… Где ты сейчас, бабушка?! Погляди на своего непутевого внука… Как я мог не поверить знакам! Приметы меня предупреждали, а я…
Дори вдруг осенило:
– Постой-ка… – Он зажмурил глаза, чтобы ничто не отвлекало его от размышлений. Гном вспоминал весь вчерашний вечер. Вспоминал произошедшие тогда странности. Свое необъяснимое чувство, походящее на нить, выбившуюся из пряди гобелена, или на отсутствие чеканки с одной из сторон монеты. Приметы! Точно-точно… Без этого не обошлось, эх, малыш… – Я все понял, Ангар!
– Что?
– Славный Паренек! Кот!
– Я ведь о том тебе и твержу! – Глаза Непутевого загорелись яростью, он начал неистово оглядываться по сторонам с видом безумного демона из Бездны, выискивающего свою жертву. – Это он, этот усатый мерзавец выкрал карту! Я так и знал! Где мой особый нож для освежевания мерзких черных котов?!
– Ангар, уймись! – отвесил звонкую пощечину другу Дори. – Как кот мог выкрасть карту? Приди в себя! Здесь другое. Вспомни, как он странно вел себя вечером… Шипел, дыбил шерсть, царапался! Я, кажется, понял… Котик, милый котик… кого же ты почуял вчера?
Дори подошел к кровати, отдернул край прохудившегося покрывала и встал на четвереньки, вглядываясь в темноту. Здесь было пыльно, в углах висели кружева паутины – гном никогда не позволял Мэри прибираться в его комнате, пока он не в отъезде, а у самого, понятное дело, руки никогда не доходили… Под самой стеной, куда не дотянуться, стоял драный сапог с разверстым зевом носка и полуотломанным каблуком, по полу были рассыпаны деревянные пуговицы и медяки – рачительности (черты, которая требуется каждому истинному купцу, как любил поворчать старый Глойн) за Дори Рубином никогда не замечалось. Еще там обнаружились старый пустой мешочек для монет, огрызок пера для письма и гребешок для бороды с четырьмя отломанными зубчиками. Еще бы: где же держать все эти «ценные» вещи, как не под кроватью?! Там им самое место. Вот, правда, ни одной мыши, как и ее следов в пыли, не наблюдалось. Дори нахмурился… он совершенно точно помнил то вчерашнее странное ощущение, как будто здесь что-то не так. Более того – сейчас он испытывал то же самое. Нечто выбивалось из привычной, обыденной картины беспорядка, который всегда творится под кроватями. Пыльно, паутинно и довольно затхло (главное не чихнуть, а то потом не прокашляешься) –