Любовь по договоренности. Светлана Демидова

      Во время моего последнего внутреннего восклицания к мольберту как раз подтянулся Бо и принялся опять тыкать в картину пальцами, назойливо повторяя:

      – Ну и где тут одалиска? Где она? Где?

      – Да вот же она… – размягченным от удовольствия голосом проговорила я.

      Бо с большой тревогой посмотрел сначала на меня, как на неожиданно тронувшуюся умом, потом – с неприязнью на раздражающую его картину, затем опять взглянул на мое по-дурацки восторженное лицо, а после прямо-таки впился взглядом в золотистый рай, сотворенный Вадькой, и надолго затих. Я уже совсем было собралась пойти пока полюбоваться другими картинами, развешанными на стенах, когда Богдан наконец оторвался от полотна друга и прошептал:

      – А я ведь тоже увидел… Ни фига себе…

      – Вот от этого «ни фига» народ и балдеет, – отозвалась я.

      – Да как же я раньше… – он не договорил, но и так было понятно, что ему хотелось сказать.

      – Просто ты не желал видеть.

      – Да, наверно…

      Лицо моего знакомого сделалось таким несчастным, таким по-детски огорченным, что мне очень захотелось взять Бо на ручки и покачать под колыбельную песенку. И я подумала, что вряд ли смогу полюбить его. Он для меня навсегда останется таким вот огорченным мальчиком, над которым надо вечно расправлять крылья. Мне же нужен не мальчик, но муж. Желательно – не мой.

      Я повернулась к картинам на стенах и спросила:

      – А эти твои? Стиль вроде не Вадькин…

      – Да он может в разных стилях… каких хочешь… – Он произнес это с такой тоской в голосе, что мне пришлось по-матерински обнять Бо за талию и сказать самые простые слова:

      – Не огорчайся! Давай посмотрим твои картины!

      – Давай, – тут же согласился он.

      Мне показалось, что Бо и сам уже принял меня как старшего товарища, который в нужный момент всегда готов подставить плечо, а полюбить как женщину, возможно, и не захочет. Недостатка в женщинах он не имеет, а отсутствие истинных друзей чувствует. Все-таки я на самом деле настоящий инженер человеческих душ! Мой муж, которому изменить сегодня явно не удастся, выходит, прав даже в своем сарказме.