Знак И-на. Татьяна Веденская
машина.
– Опять же, ничего не берусь утверждать, – бросил Карташов. – Дорогой мой, самое же важное, что такой же точно след, не шин, я имею в виду, а обуви, мы нашли внутри дома убитого.
– Не может быть! – невольно воскликнул Третьяков. – Там все сгорело же.
– Не все, – покачал головой Карташов. – Мы обнаружили отпечаток обуви, аналогичный следам на улице и во дворе. Не целый, частичный, а если быть точным, отпечаток носка правого ботинка мы нашли внутри сейфа убитого. Я не уверен, что вы обратили внимание, но на полу в сейфе…
– Была вода, – закончил за него Третьяков. Карташов помолчал, затем кивнул.
– Скорее всего, это вода с подошвы. Снег набился в подошву, а потом растаял. Сами понимаете, выводов я вам не предложу, не моя работа, мой дорогой…
– Он ждал Морозова. Спрятался в сейфе и ждал его там.
– Возможно, вы правы. Хорошая теория, только одна проблема: следов, ведущих в дом, мы не обнаружили. Как я уже сказал, все найденные следы вели от дома, а не к нему.
– Не важно, – замотал головой Третьяков, и та мысль, что смутно не давала ему покоя, вдруг приняла отчетливые очертания. – Я должен идти… Мне нужно кое о чем спросить у нее.
– Вы имеете в виду дочь убитого?
– Да, Илья Константинович. Спасибо вам большое, я побегу.
– Можете не бежать, – сказал Карташов.
– Почему? – опешил Иван.
– А она уехала сразу после того, как мы взяли у нее образец. Я забыл сказать: она просила вам передать, что доберется домой сама.
13
Третьяков вылетел из кабинета Карташова, на ходу набирая Алисин номер. Она долго не отвечала, а затем все-таки приняла звонок, спросила, передал ли Карташов Ивану, что ее не нужно подвозить до Москвы.
– Передал, – сухо подтвердил Иван, не комментируя.
Алиса помялась и добавила виноватым тоном:
– Мне нужно было очень срочно уехать, появилось важное дело. Не хотела вас отвлекать.
– Очень любезно с вашей стороны, – язвительно бросил он, а про себя подумал – врет. Обычно вранье хорошо слышно, особенно для полицейских и следователей, которые по роду работы какой только лжи не наслушались. Алиса Морозова придумывала отмазки, – что ж, почему бы и нет. В конце концов, Третьяков не видел родителей уже, наверное, полгода. Как говорится, то-сё, работа да дела, как обычно. Как у всех. Раз уж он в Твери, может и к ним заехать. Не просто заехать – может остаться переночевать, отлежаться еще одну ночь, отложить решение еще на одни сутки.
– В самом деле, я не хотела вас обидеть.
– Я не ребенок, чтобы обижаться, – отбрил он ее. – Скажите, пожалуйста, Алиса Андреевна, в день убийства вашего отца, вы сказали, что, когда он вернулся, с его ботинок сильно натекло на пол. Так?
– Да, так, – подтвердила она.
– А вы не могли бы вспомнить, это был обычный снег с подошвы или на улице шел снег?
– А зачем вам это? – не удержавшись, спросила Алиса.
Тут уж Третьяков