Простая правда. Джоди Пиколт
сторону, как будто слегка озадаченные тем, что я еще здесь. – Я уезжаю, – сказала Леда. – Кэти, может быть, покажешь Элли свою комнату?
Я была поражена – так обычно поступают дети. Когда в гости приезжают родственники или приходят друзья, дети показывают им свои владения. Хвастаются кукольным домиком, коллекцией бейсбольных карточек. Кэти неохотно выдавила из себя улыбку.
– Сюда, – сказала она, направляясь к лестнице.
Я наспех обняла Леду и повернулась к Кэти. Распрямив плечи, я пошла вслед за ней. И пусть мне этого очень хотелось, я не позволила себе оглянуться назад.
Поднимаясь вслед за Кэти, я заметила, что она тяжело опирается на перила. В конце концов, она только что родила – большинство женщин еще находились бы в больнице, – но Кэти играла роль хозяйки. На площадке я дотронулась до ее плеча:
– Ты… хорошо себя чувствуешь?
Она безучастно уставилась на меня:
– Все хорошо, спасибо.
Повернувшись, Кэти провела меня в свою комнату. Там было чисто и аккуратно, но едва ли так выглядит жилище подростка. Никаких постеров с Леонардо, ни разбросанных повсюду мягких игрушек, ни флаконов с блеском для губ на комоде. На стенах не было фактически ничего, единственной особенностью комнаты являлись цветастые лоскутные одеяла, которыми были застелены две односпальные кровати.
– Можете спать на той кровати, – сказала Кэти, и я села туда, прежде чем до меня дошли ее слова.
Она ожидала, что, проживая на их ферме, я буду спать в ее комнате.
Черт возьми, нет! Скверно уже одно то, что мне приходилось здесь жить, а если даже и ночью я не могла побыть одна, это чересчур! Я глубоко вдохнула, подыскивая вежливые слова, чтобы объяснить Кэти, что ни при каких обстоятельствах не стану спать с ней в одной комнате. Но Кэти бродила из угла в угол, дотрагиваясь до высокой ребристой спинки стула и разглаживая лоскутное одеяло. Потом она опустилась на колени и заглянула под кровать. И наконец присела на корточки.
– Они забрали мои вещи, – тонким голоском сказала она.
– Кто?
– Не знаю. Кто-то приходил сюда и забрал мои вещи. Ночную сорочку. Кроссовки.
– Я уверена, что…
Кэти повернулась ко мне.
– Ни в чем вы не уверены, – дерзко возразила она.
Я вдруг поняла: если останусь в этой комнате, то, засыпая рядом с Кэти, я буду не единственным человеком, неспособным хранить секреты.
– Я собиралась сказать, что уверена вот в чем: полицейские обыскивали твою комнату. Вероятно, они нашли что-то, давшее основание для твоего обвинения. – (Кэти, ссутулившись, села на свою кровать.) – Послушай, почему бы тебе не рассказать мне о том, что случилось вчера утром?
– Я не убивала никакого ребенка. У меня даже не было ребенка.
– Ты уже это говорила, – вздохнула я. – Ладно. Тебе может не нравиться мое пребывание здесь, и я сама наверняка нашла бы тысячу других дел, которыми с радостью занялась бы, однако благодаря судье Горману нам придется какое-то время быть рядом. У меня такой договор с клиентами: я никогда