Записки администратора – 2. Где все?. Александр Лебедев
об этом человеке и попытался составить план разговора. Игла категорически не рекомендовала заговаривать с ним. Совет, разумеется, был пропущен мимо ушей. Тем более что воронка продаж над головой Чухкадзе была идеальной классической формы. Ее орал был широко открыт, и я наивно полагал, что скормлю в него все, что пожелаю.
Мы смотрели друг на друга, будто целясь, пока он не сделал небрежного жеста рукой, указав на свободное кресло за столиком.
Мне пришлось подняться и пересесть к нему, отметив, что Чухкадзе уже заработал первые очки в нашем еще не состоявшемся разговоре. Он сидел полуразвалившись в кресле и без интереса смотрел, как я подхожу. Одно это уже ставило Чухкадзе в положение человека, которого сейчас будут о чем-то просить или спрашивать. А я, безусловно, буду просителем, потому что никогда подчиненные не принимают своих начальников и лично являются на ковер.
– Мы знакомы? – спросил Чухкадзе.
– Нет, – ответил я автоматически.
А в голове пронеслось: «Черт, как же он хорош». Начать разговор с этой фразы было все равно, что сходить пешкой с Е-два на Е-четыре.
Я пристально посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, пользуется ли Чухкадзе иглой или он от природы хороший психолог, но, разумеется, ни понять, ни увидеть этого не смог.
В этом была вся прелесть чипа. Это в фантастических романах люди проваливаются в неподвижность или расфокусируют взгляд в момент использования нейронной сети. Чухкадзе, если был носителем, мог этого не делать. Потому что изображение, транслируемое в нерв, всегда читаемо и всегда четкое. Более того, читать его тоже нет необходимости, потому что сообщение уже передано в нерв, а вы как бы слышите эхо. Это больше всего похоже на чтение книг, когда вы видите слова, но на самом деле слышите голос у себя в голове. Первое время я прочитывал сообщения иглы, но очень скоро стал их узнавать, даже если видел впервые.
Еще один пример: я никогда не задумываюсь, как построить фразу. Просто начинаю говорить, и слова сами складываются в предложение, но если вспоминаю какой-то факт или замечаю что-то странное, моя речь моментально подстраивается под изменившиеся реалии. То же самое происходит и при появлении дебафа иглы.
Разумеется, в крутых версиях есть специальный текстовый анализатор, который следит за речью политиков и делает их спич тщательно выверенным, но для нужд обычного человека это вовсе не обязательно.
С другой стороны, среда криминальных авторитетов очень чувствительна к сказанному, а на могилах многих из них уместна эпитафия: «За базар ответил». Поэтому я бы не удивился, если узнал, что у Гариуни навороченный анализатор.
– Что-то хотел, брат? – фраза Чухкадзе вернула меня в разговор.
– Нужен совет, – сказал я подчеркнуто расслабленно.
Вместо непринужденности в голосе прозвучала небрежность. Я, будто захмелевший на вечеринке, почувствовал заплетающийся язык и дал себе обещание строить фразы короче.
– Хочу приобрести пушку, – продолжил я, – для самообороны.