Железный поход. Том пятый. Дарго. Андрей Воронов-Оренбургский
в тенистой прохладе которых он любил играть со своими детьми и слушать истории седобородых старцев; то вдруг видел стоявшие на зеленой равнине крепости русских; то нежное лицо своей последней жены Шуайнат, то снова своих дорогих сыновей… Но все эти видения сгорали в пунцовом зареве, а в огнистых отблесках проступало холодное и бледное, как рыбье брюхо, лицо его смертельного врага – Воронцова. Бескровное и безволосое, оно щерилось в лисьей улыбке, а руки графа протягивали ему, как дикому зверю, кровавый кусок мяса, наколотый на длинный трехгранный штык.
…Ставя ногу на стремя, Шамиль подвел черту: «Великие времена уже скоро. Весь мир заговорит о нас. Волей Аллаха мы поставим гяуров на колени. Нам нужен сокрушительный удар. Россия обязана содрогнуться и замереть от ужаса. Всевышний, бери нашей крови сколько угодно. Время насилия и унижения Кавказа прошло. Волла-ги!.. Мы идем на смерть во имя Тебя, нашей веры и могил предков. Тот, кто попирает Ислам, будет в конце концов жестоко наказан. Иншалла».
Глава 2
Когда на Кавказе заходят разговоры о Шуайнат, старики-аксакалы говорят:
«Она была самой красивой женщиной во дворце Шамиля. Шуайнат была последней женой имама и первой его любовью. Имам тоже, как все горцы, брал себе жен, соблюдая мусульманские обычаи. Но эту… Она была нечаянной наградой. Когда один из храбрейших наибов Ахвердил Магомед11 совершил набег на Моздок, он похитил дочку армянского купца12 прелестную красавицу Анну. Это случилось за несколько дней до ее свадьбы. Мюршид привез свою добычу во дворец имама завернутой в белую бурку. Когда же ее развернули, Шамиль ничего не увидел, кроме двух больших голубых глаз, как будто созданных из ясного дагестанского неба. Эти глаза прямо и без всякого страха смотрели на грозного владыку гор. Они видели бордовые сапоги из тонкого хрома, его оружие, его бороду, его глаза. Юная армянка узрела перед собой человека, которого никак не назовешь ни молодым, ни красивым. Но что-то привлекало и манило в его внешности. В нем наряду с властностью и силой чувствовались также нежность и доброта. Взгляды их встретились. Суровый воин почувствовал некую слабость в сердце. Эта слабость была непривычна, и он испугался ее. Тотчас раздался его повелительный голос:
– Поезжай и отвези эту девушку туда, где взял.
– Уо! Зачем, имам? Такая красавица!.. Тонкая в стане, косами обвивает Дербент, райская жемчужина… Все на месте.
– Я знаю, «зачем». Твое дело оседлать коня.
– Какой же выкуп взять за нее, высокочтимый?
– Отдашь просто так, без выкупа.
Крайне удивился Ахвердил Магомед. Никогда еще Шамиль не отдавал пленников без выкупа. Но спорить нельзя. Своей пленнице он сказал:
– Сейчас я повезу тебя обратно к твоим родным. То-то обрадуются. Скажешь им, что Шамиль не разбойник.
Когда Анне перевели слова мюршида, она посмотрела на Шамиля удивленными глазами. Все подумали, что девушка просто не верит своему счастью.
Ей сказали еще раз:
– Имам
А х в е р д и л М а г о м е д (Ахверды-Магома) – наиб, военачальник имама Шамиля.
«С пленницами, даже христианками, чеченцы обходились человеколюбивее и сострадательнее. Они по преимуществу делались наложницами своих хозяев, а иногда их женами, в том, однако, случае, если соглашались быть магометанками. Разительным примером служит сам Шамиль, у которого любимой женой, между другими, была Улуханова, дочь моздокского армянина, взятая в плен Ахверды-Магомою в 1842 году» // Ольшевский М. Я. Записки. 1844 и другие годы.