Демон Монсегюра. Ольга Крючкова
он охранялся также беспечно?
– Да, господин… Они напивались, как свиньи, насиловали нас и издевались. Трёх девушек замучили насмерть несколько дней назад. Кажется, их даже не похоронили. Французы говорят, что еретичек не принимает земля.
– Нинет, а что стало с твоим селением? – спросил Клермон.
– Я из Сен-Филиппе, это в пяти лье отсюда. Его неделю назад разорили французы. Они увели весь скот, перебили всех мужчин и мальчиков, изнасиловали всех женщин и девочек, нас забрали с собой и гнали, как скотину, привязав верёвками к повозкам, нагруженным нашей же домашней живностью и добром!
Нинет тихо, почти беззвучно плакала, размазывая слёзы по грязному личику.
– Клод, сопроводи девушек в Монсегюр. Там окажут им помощь и накормят. А мы ещё задержимся здесь, – приказал Арман.
Клод, сопровождая несчастных, скрылся на горной тропе. Арман, зарядил арбалет болтом.
– Предлагаю взять пленного француза. И не просто француза, а как минимум капитана, чтобы он рассказал о численности войска, более точном расположении сил противника, слабых местах и так далее.
Клермон и Жосс кивнули в знак согласия.
– Простите де Лакур, но мне кажется, что отсутствие убитого часового вскоре станет явным, и тогда в лагере неприятеля начнётся переполох. Может, стоит взять пленного в другом месте, скажем, пройти по тропе несколько восточнее, а уже там осуществить свой план?
– Слова ваши, Клермон, вполне разумны. Так мы и сделаем.
Трое лазутчиков скрылись в кустах, бесшумно передвигаясь в ночной тишине, и прислушиваясь к каждому шороху. Главное, не терять бдительность! Наконец они обогнули гору и спустились к её подножью с восточной стороны. Картина, открывшаяся их взору, была приблизительно такой же, что и с южной стороны – костры, вокруг которых валялись перепившиеся французы, походные шатры, виднелся продовольственный обоз какого-то предводителя, в стороне стояли повозки маркитанток. Вокруг них шло бурное ночное веселье. Кто-то неумело мучил смычком струны виолы, ей так же фальшиво вторила ротта[33]. Наигрывали, по всей видимости, какую-то французскую песенку. Маркитантки дружно подпевали охрипшими пьяными голосами и, задрав многочисленные цветные юбки, пускались в пляс.
Трое храбрецов залегли за деревьями. Корявые корневища, извивавшиеся по земле, словно огромные змеи, служили надёжным укрытием. Лангедоки замерли, ожидая подходящего момента, недалеко от веселившихся маркитанток. Наконец, их терпение было вознаграждено с лихвой. Один из любвеобильных французов, по виду экипировки явно офицер, чрезмерно нагрузившись вином, уединился по естественной нужде недалеко от того самого дерева, за которым, вжавшись в землю, притаились Арман, Клермон и Жосс. Пока француз отливал, пошатываясь, оперевшись свободной рукой на дерево, Арман и Жосс подкрались к нему сзади. Арман ударил француза слегка камнем по голове, тот покачнулся и осел, облокотившись на корень дерева. Жосс тут же накинул ему на голову плащ Клермона и скрутил верёвкой,