Поход Мертвеца. Кирилл Берендеев
поспешно покинула залу, оставив гостей наедине.
Некоторое время они молчали. Первым не выдержал Пифарь.
– Я вижу, ты человек верующий. – Мертвец промолчал. – У тебя на шее татуировка – знак богини удачи. Многие воины делали такие себе, чтоб невредимыми вернуться домой, особенно часто я встречал такие в соседнем царстве, где…
– Этот знак набил человек, который верил куда больше меня.
– Но все же, – не сдавался Пифарь. – Ты обращаешься к богине? Ведь иначе вряд ли б такой человек, как ты, позволил…
– Тому человеку я позволил, – ответил наемник, налегая на щи. – Не стоит в ночи бередить богов.
– Бога, – машинально поправил тот и осекся. Проговорил, после долгой паузы и совсем иным голосом: – Ты ведь наверняка говорил с магистром, можешь сказать, зачем вдруг я понадобился ему. Тридцать лет прошло, мне казалось, он больше не вспомнит.
– Ты знаешь магистра?
– Он приходил за мной, тогда еще не магистр, всего сотник орденского отряда, который…
– Я говорил с нынешним квестором, он тоже искал тебя. Не знаю, зачем ты им или ему, мне заплатили лишь за то, чтоб я доставил тебя в орден.
– Просто доставил? – вздрогнув, переспросил Пифарь. – Ничего более?
– Нет. Я и не уточнял. – Сын божий откинулся, негромко ударившись спиной о мощные сосновые венцы. Кивнул, куснув губу. Потом неожиданно вернулся к изначальной теме:
– Но во что-то ты веришь, раз подставил шею игле и чернилам. Набивший верил, значит, и ты разделял…
– Мертвецу не нужно верить. Он уже умер, – и недовольно подняв голову, продолжил: – Оставь свои расспросы, не время и не место сейчас. Я не твоя паства, и мне хочется спать.
– И до сих пор не вытравил, – все же закончил тот.
– Это не вытравишь, – ответил Мертвец и поднялся. – Хозяйка, отвлекись ради гостей.
Для них нашелся закут за стеной, каждому по узкой лавке, гречишной подушке и цветастому одеялу. Лето закатилось в осень, по ночам сильно холодало. Время готовиться к предстоящей зиме.
Когда Пифарь захрапел, наемник поднялся. Миновав сени, нашел комнатку, где спала хозяйка, осторожно поскребся.
– Ночь холодна, – сказал он подошедшей женщине. – Пустишь на порог чужеземца?
Молча кивнула и провела к себе. Широкая кровать, спиленные на уровне живота стойки украшены резьбой, видно, раньше – у кого-то когда-то – она стояла в главной комнате, под балдахином. Теперь в этом нет надобности. Поставив свечу на сундук, женщина произнесла.
– Ложись, странник. Пять монет.
– Как же дорого, – заметил Мертвец. – За эти деньги я мог бы у тебя месяц столоваться.
– Дорого то, что ценится, – спокойно ответствовала она. – Дорога одна, и я на всем пути до самого Триполья одна. Меня уважают и всегда останавливаются на обратном пути.
– Ты одна управляешься с хозяйством?
– Нет. Со мной живет служанка