Гостья из прошлого. Асексуальный рассказ. Глеб Карпинский
уже открывал ворота. Она увидела его через окно, он был весь какой-то напыщенный, важный, точно соседский индюк.
«Странно, что он не побрился, – подумала она, вытирая руки о полотенце. – Эти избалованные француженки привыкли к чистоте и аккуратности».
Затем жена вышла во двор, переглянулась молча с мужем, который опять садился в машину, чтобы закатить ее поближе к дому. В салоне сидела миловидная девушка в легком ситцевом платьице, с каким-то простеньким шарфиком, обмотанным вокруг ее лебединой шеи, волосы русые, совсем молоденькая, какая-то бледненькая.
«Откуда муж мог знать эту девушку? Да и на взбалмошную француженку она особо не похожа, хотя… „Les eaux mortes sont profondes“ (В тихом омуте черти водятся), – рассуждала жена, делая шаг навстречу, чтобы познакомиться. – Они, должно быть, познакомились в Париже на одном из посольских банкетов. Там часто пасутся вертихвостки. Но это же было лет пять назад! А, значит, на тот момент ей было не больше пятнадцати, а, может, и того меньше».
– Bonjour. Bienvenue! (Здравствуйте. Добро пожаловать!) – спросила она на французском языке, собираясь расцеловать гостью в обе щеки. – Et vous devez être Lise? (Вы должно быть Лиза?)
Прибывшая девушка сама вышла из машины, надвинула слегка бровки, точно сердясь чему-то, и протянула вперед свою слабую кисть для рукопожатия, показывая тем самым, что она не хочет сильно сближаться с хозяйкой и весь этот приезд имеет вынужденный и краткосрочный характер. В это время подошел муж. Он немного задержался с парковкой в гараже, когда его жена и молодая гостья обменялись рукопожатием.
– Вы, девочки, уже познакомились? – засмеялся он, пребывая в сильном экзальтированном состоянии. – Вот и хорошо. Не выношу там всякие «puis-je vous présenter…» и «enchanté…», (разрешите представить Вам…» и «очень приятно». Все это вот тут сидит! – и он коснулся ребром ладони своего кадыка.
– Да, я Лиза, – ответила холодно гостья с легким акцентом, глядя в глаза хозяйке. – Действительно, давайте не будем говорить на-французском. Это лягушачье кваканье наверно всегда будет напоминать мне о моем покойном папочке.
– Простите, я не знала, – смутилась жена, пропуская гостью вперед. – Примите мои искренние соболезнования.
– Ничего страшного. Я давно уже пролила горькие слезы…
Девушка быстро поднялась по ступенькам.
«А она стройная… Худенькая, но стройная, – пронеслась почему-то мысль в голове хозяйки. – И еще с претензией».
Красивые французские туфельки на высоком каблуке не давали покоя. Они мелькали перед глазами уставшей женщины и своим звонким цоканьем напоминали мостовые улицы Парижа…
«Как давно я не носила такую обувь…» – чуть ли не с завистью подумала она.
Все какой-то суматошной гурьбой зашли в сени и стали разуваться, кроме гостьи. Та недоуменно смотрела на хозяев, будто те совершали перед ней нечто непристойное, немыслимое.
– Не помню, говорил я тебе… – обратился муж к супруге, считая, что пришло,