Леди Феникс. Татьяна Полякова
свидания, – пробормотал он и вышел из машины.
Я подождала, пока он дойдет до троллейбусной остановки, и отправилась в свой кабинет.
На срочные дела ушло часа три. Я подумала, что не мешало бы мне навестить дорогого друга, поболтать о том о сем и переложить на него поиски Витьки, но застыдилась: Артем вряд ли мне скажет спасибо за такой подарок, у него своих дел невпроворот. Однако, несмотря на внезапный припадок совестливости, увидеть Вешнякова захотелось еще больше. Последнее время встречались мы редко. Ко мне домой он наведываться не решался, раз это теперь не мой дом, а Деда, я к нему тоже не заглядывала, на работе он занят, а дома его застать проблематично, да и отрывать Артема от семьи в редкие часы отдыха было бы форменным свинством. Раньше мы регулярно пили пиво, с этой целью вызванивая третьего собутыльника, бывшего начальника Дедовой охраны, а ныне сотрудника и, по сути, главу крупнейшей в области охранной фирмы Олега Лялина. Но с пивом мне пришлось завязать, так что теперь мужики этому пороку предавались без меня, о чем я весьма сожалела. По дороге к машине я позвонила Вешнякову.
– Смотри-ка, вспомнила, что я есть на белом свете, – принялся ехидничать Артем. – Я уж начал думать, что менты для тебя теперь публика неподходящая.
– Конечно, неподходящая. Но сердцу не прикажешь. Люблю, тоскую, жажду видеть. Ты как?
– Я всегда готов.
– Ты у себя?
– Ага. Приезжай, может, в моей жизни прибавится светлого.
– Конечно, прибавится. Жди. Через полчаса сольемся в экстазе. – Он довольно хихикнул, и мы простились.
Кабинет Вешнякова располагался на втором этаже. Его коллеги, которых немало сновало по коридорам, поглядывали на меня с интересом. Надо сказать, что мы с Вешняковым успели оставить заметный след в истории местного сыска, ввязываясь в расследования, которые не приносили ему звездочек на погоны, а мне удовлетворения. Мало того, по большей части нам здорово доставалось, но охоту совать нос куда не просят это у нас не отбило. Артем утверждал, что «горбатого могила исправит», имея в виду меня, я с младенческой улыбкой на устах переадресовывала сие выражение ему, Лялин обычно хихикал, хотя в этом смысле был не умнее нас, потому что, зарекаясь с нами впредь не связываться, о зароке забывал, лишь доходило до дела. В общем, мы являли собой троицу абсолютно неисправимых искателей справедливости, хотя сильно сомневались в ее наличии вообще.
Артем сидел за столом. На его добродушной физиономии застыло выражение долгой муки, он вожделенно поглядывал в окно и томно вздыхал.
– Какие люди, – приветствовал он меня, поднялся, братски обнял и поцеловал. Хотел отстраниться, но я не позволила.
– Дай припасть к твоему плечу, – взмолилась я. – Остро нуждаюсь.
– В чем? – насторожился он, наученный горьким опытом, и попытался вырваться.
– Во всем, – лаконично ответила я, выпустила страдальца из объятий и устроилась напротив.
– Ой, блин, хороша-то как, – сказал он нараспев.
– Откровенная ложь и подхалимство тебя не спасут.
– Начинается. Я-то думал,