Покушение. Михаэль Бабель
что никто не поймет, если заикнусь об этом.
Как сказал один из друзей уже после покушения, коротко и уверенно: «Преувеличиваешь!» И исчез. Но чуть позже, чем я понял, что больше ему не позвоню.
А во втором издании книги «Прощай, Израиль… или Последняя утопия», 31.12.2002, не удержался и оповестил читателей: «Все это возможно, но обязательно только одно: расправа с инакомыслящими».
К третьему изданию книги «Прощай, Израиль… или Последняя утопия» для книги-трилогии заказал обложку – всю в огне.
Осталось только дождаться предвиденной расправы.
И дождался – покушения.
За три дня до передачи книги-трилогии в типографию.
А новая книга началась под условным названием «Предобвальные будни».
Это две страницы – «Жалоба в полицию».
Но это новая книга.
Все, что ещё будет написано, – комментарий к двум страницам.
Сколько их будет – всех страниц – знает Всевышний, благословенно Его Имя.
4. Преступная полиция и тайный мир
Тайная полиция и преступный мир.
Это еще вопрос: как кого называть?
Этажи преступной полиции уходят вверх от земли, этажи тайного мира уходят вниз от неё.
На земле – хотения и сладкие удовлетворения.
Девочки.
Иголочки.
Дым – коромыслом.
Деньги – на бочку.
Где – кто? И кто – где? И кто – кто?
Сотрудников-преступников двух ведомств не различить.
Когда с верхних этажей спускается на землю разнарядка – убрать, она заказом исчезает под землю в глубинные этажи.
И концы – в воду.
А дальше – работа, занятие, дело.
Заработок.
Никакой политики.
5. Четыре рава
Четыре рава, которых можно назвать моими, знали о покушении.
Прошла неделя.
И еще два дня прошли.
Позвонил рав, которому оставил на его телефоне подробное сообщение сразу после покушения.
Взволнованным голосом он сообщил, что два дня был в Гедере.
Я молчал.
Он спросил:
– А как у тебя с этим – ну, что ты там оставил на телефоне?
– Благословен Всевышний каждый день! – ответил я.
Он боялся слова «покушение».
Семьдесят километров от Иерусалима – это что? – заграница, откуда, как в начале прошлом века, не дозвониться?
Куда подевалась острота его ума, которая окрашивает его беседы? И памяти никакой. Ну ладно, за два дня оправдался, а про еще целую неделю – забыл?
Он-то знает, кто меня преследует.
Боится кэгэбэ.
Боится чекистов.
Мальчишка-чекист делал из таких тряпку.
Это мы проходили.
Еще два рава знали.
Их рассказы – окажутся похожими.
Позвонил рав Ицхак Зильбер.
Сказал решительно: «Я еду к вам».
Я знал, что ему запрещено двигаться.
С трудом уговорил Учителя не ехать.
6. Ты – пастух
Ты – пастух.
А он – барашек твоего стада.
Волки высмотрели его.
Чуть не задрали.
Ты боишься волков.
Волки